Матеріал із журналу “Антиквар” №67
Феномен École de Paris с каждым годом привлекает всё большее внимание украинских исследователей, обирателей и ценителей искусства. Если раньше представителей Парижской школы — выходцев с Украины — знали в основном за рубежом, то сегодня они обретают известность и в нашей стране. На различных выставках в Киеве и Харькове не раз экспонировались работы из обширного собрания «Feldman Family Museum», включающего около 150 произведений живописи, графики и скульптуры «украинских парижан». Александр Фельдман собирал их в течение полутора десятилетий.
— Александр Борисович, чем вызван ваш интерес к Парижской школе?
— Парижская школа — удивительное явление в истории искусства. Когда на рубеже XIX–XX вв. Париж превратился в культурную столицу Европы, туда стали съезжаться молодые амбициозные художники со всего света. Они не были объединены какими-то общими целями, каждый искал свой собственный путь в искусстве, но всех их связывало непреодолимое стремление к свободе творческого самовыражения. В итоге в Париже сложилось интернациональное сообщество художников, решительно настроенных на успех. Почти все они жили в районе Монпарнаса, занимались в одних и тех же студиях, встречались в одних и тех же кафе, обменивались новостями и мнениями, спорили, соревновались, дружили, проводили совместные выставки. Одним словом, здесь бурлила жизнь, царила атмосфера свободного общения и смелого поиска. Такая мощная
концентрация талантов, идей, событий не могла не привести к прорыву, который произошёл в европейском искусстве в первой половине ХХ в.
Трудно найти другое сообщество художников, где было бы столько прославленных имён. Но это сегодня всему миру известны Модильяни, Пикассо, Кислинг, Сутин и Шагал, а 100 лет назад ещё никто не знал, кто из них гений, а кто — нет. Все претендовали на гениальность, все были одержимы искусством. Центром интернациональной богемной тусовки стало большое здание «Ла Рюш» на Монпарнасе, где эмигранты снимали дешёвые мастерские — крохотные, убогие, лишённые элементарных удобств помещения, справедливо именуемые «гробами». Вот в этой «вороньей слободке» жили, работали, выпивали, хулиганили, дружили, любили, делились последним куском хлеба бедные и голодные, но очень целеустремлённые молодые люди. И вряд ли они задумывались о том, что творят историю искусства. Мог ли знать Амедео Модильяни, что его полотна станут предметом гордости лучших музеев мира? До самой своей смерти он считал большой удачей, если удавалось продать картину за несколько франков. Он любил менять на выпивку портреты друзей, которые рисовал в кафе на салфетках. Марк Шагал ежедневно питался только хлебом и селёдкой, чтобы сэкономить деньги на холсты и краски. Вечно голодный Хаим Сутин тащил с местной скотобойни протухшие туши быков и завонявшихся уток, но не для питания, а для натуры. Перепуганным соседям он объяснял, что бычьи туши любил рисовать сам Рембрандт. Всё это было, всё это давно известно и превратилось в хрестоматийный набор баек и анекдотов, растиражированных в книгах и фильмах.
Парижская школа — очень благодатная тема для коллекционеров. Это поистине золотая, героическая, легендарная эпоха, когда рождались судьбоносные идеи, новые художественные течения и новые великие имена. Тот же Шагал потом сказал, что в Париже или помирали с голоду, или становились знаменитыми. Понятно, что имена последних лучше запомнились миру, чем имена первых. Для меня очень важно и то, что среди коллег и друзей Пикассо, Модильяни, Сутина было немало выходцев с Украины. Они тоже стали частью легенды и тоже вписали свои собственные страницы в историю искусства ХХ в. К сожалению, многие из них незаслуженно забыты, некоторые умерли в расцвете сил в мирное время или погибли в концлагерях в годы Второй мировой войны.
Если попытаться составить полный список наших бывших соотечественников, которые в те годы жили и творили в Париже, то наберётся около двух сотен фамилий! По моему мнению, творчество этих художников является неотъемлемой частью не только общеевропейской, но и украинской культуры. Они родились и выросли на Украине, приобщались здесь к искусству, принимали участие в художественной жизни. Даже в эмиграции они не теряли связи с родиной, черпая отсюда сюжеты для своих произведений. Поэтому Украина имеет такие же основания считать их своими художниками, как и Франция. И то, что наши коллекционеры сегодня привозят их работы в Украину, можно рассматривать как восстановление исторической справедливости.
— Как формируется ваша коллекция? Вам хочется представить Парижскую школу как можно полнее или всё-таки вы ориентируетесь на художников, связанных с Украиной?
— Когда я открыл для себя Парижскую школу, то сразу увлёкся идеей собрать большую коллекцию работ художников-евреев, родившихся на Украине. Потом рамки коллекции охватили всю Восточную Европу. Я имею в виду, прежде всего, черту оседлости, то есть западные районы Российской империи, где разрешалось постоянно жить евреям. Теперь эти территории входят в состав Украины, беларуси, Литвы, Молдовы и Польши. Средоточием еврейской жизни являлись небольшие местечки, или штетлы. Не имея возможности сделать успешную карьеру у себя на родине, в глухой провинции, в условиях запретов и антисемитизма, молодые одарённые художники пытались искать счастье на чужбине. Особенно их манил Париж, где национальность и вероисповедание не имели никакого значения. Поэтому в Парижской школе так много евреев из Восточной Европы. Здесь они легко впитывали новые идеи, но большое значение имел и личный опыт, усвоенный в родной среде. Некоторые художники до конца жизни не забывали о своих корнях. Они стремились как можно полнее отразить в своих произведениях самобытную культуру восточноевропейских еврейских местечек, погибшую в годы Второй мировой войны.
В данный момент в моей коллекции представлен широкий круг авторов — более 40 имён. В основном это художники-евреи, выросшие в черте оседлости. Мане-Кац (он же Иммануэль Кац), Иссахар-бер Рыбак, Альберт Вейнбаум, Александр Френель-Френкель, Жак Готко, Исаак Пайлес, Лазарь Воловик, Артур Кольник, Александр Альтман, Абрам Козлов, Адольф Федер, Маня Мавро, Соня Делоне, Ханна Орлова, Марк Стерлинг, Абрам Минчин и ещё целый ряд художников были уроженцами Украины. Другие мастера, в том числе Марк Шагал, Хаим Сутин, Михаил Кикоин, Пинхус Кремень, Анри Эпштейн, Жак Шапиро и Осип Любич, тоже родились и выросли в черте оседлости, но за пределами Украины. И лишь три-четыре имени выбиваются из общего ряда — Константин Терешкович и Владимир Найдич родились в России; Моис Кислинг, тяготевший к западной культуре, был уроженцем той части Польши, которая никогда не входила в состав Российской империи.
Хочу подчеркнуть, что при формировании коллекции основной акцент делается всё же на работы наших бывших соотечественников. Кроме художников-евреев в Париже оказались представители других национальностей, приехавшие из разных регионов Украины. В последние годы коллекция пополнилась работами Николая Кричевского, Василия Хмелюка, Николая Исаева, Евгения Конопацкого, Михаила Андреенко-Нечитайло, Петра Гримма и некоторых других художников. Как и их еврейские коллеги, они искали в Париже лучшей судьбы и благоприятных условий для творчества, тоже шли через нелёгкие испытания на пути к признанию. Конечно, без этих ярких имён коллекция была бы неполной.
— Кто из мастеров Парижской школы особенно близок вам?
— Если говорить о личных симпатиях, то выделю Мане-Каца, Рыбака и Кольника. Этих очень разных художников объединяет общая тема — еврейское местечко. Подобно Шагалу, они очень живо, трогательно, порой с неподражаемым юмором изображали разнообразные сценки из местечковой жизни. На многих их картинах повторяются одни и те же сюжеты и персонажи — свадьбы, музыканты, дети, старики. В коллекции эти художники представлены наибольшим количеством полотен, а Рыбак и МанеКац— ещё и целым рядом скульптурных работ. Кроме того, удалось собрать почти все графические альбомы Рыбака и Кольника. Они издавались ограниченными тиражами, немногие уцелевшие экземпляры являются сегодня большой редкостью и высоко ценятся в коллекционерской среде.
— Какие произведения художников Парижской школы являются самыми ценными и дорогими в вашем собрании?
— Работы Марка Шагала, Хаима Сутина, Моиса Кислинга, Михаила Кикоина и некоторых других мастеров, которые относятся к числу ведущих представителей Парижской школы и высоко котируются на мировом арт-рынке. Каждое из этих произведений имеет свою историю. Скажем, Сутин создал свой «Южный пейзаж» в 1924 г., находясь ещё только на пороге всемирной славы. В то время он часто бывал на юге Франции, писал там много пейзажей, однако значительную их часть потом почему-то уничтожил.
Очень трогателен «Портрет женщины», написанный Кислингом в 1920 г. Он отличается от большинства работ этого автора, в нём легко угадывается влияние Модильяни. И ничего удивительного в том нет, ведь художники были близкими друзьями, они даже снимали общую студию. Кислинг изобразил неизвестную молодую женщину в трауре вскоре после смерти Модильяни. Портрет буквально пронизан печалью. быть может, это не какой-то реальный человек, а абстрактный образ.
Среди принадлежащих мне произведений Марка Шагала наибольшую ценность имеет графическая работа «Молящийся еврей», датированная 1975 г. Художник вложил в неё глубокий символический смысл. На переднем плане изображён раввин, который молится за всех евреев, на заднем плане — вереницы беженцев и летящий ангел, а вдали, над горизонтом, поднимается яркое солнце — символ надежды. Возможно, эта работа была предварительным вариантом большой эпической картины о трагической судьбе еврейского народа в ХХ в. Но, к сожалению, она так и не была создана. Во всяком случае, мне не известны полотна Шагала с таким же сюжетом.
— Какими произведениями пополнилась ваша коллекция в последнее время, и где, в основном, вы их приобретаете?
— Коллекция пополняется постоянно. Работы покупаются на аукционах и у частных коллекционеров — как за рубежом, так и в Украине. Правда, отечественный арт-рынок лишь недавно начал осваивать этот пласт европейского искусства, и в этом отношении мы сильно отстаём от России, где Парижская школа давно пользуется стабильным и высоким спросом. За последний год в нашем собрании появились новые работы Кикоина, Кольника, МанеКаца, Рыбака, Френеля-Френкеля, некоторых других авторов. Появились и новые имена — браз, Козлов, Кричевский, Адлен, Исаев, Корочанский. В дальнейшем круг художников будет расширяться. Планирую приобрести работы баранова-Россине, Добринского, Фазини, Грищенко, Вакера, Пастухова.
— Как вы считаете, Парижская школа уже заняла подобающее место в истории украинского искусства ХХ в.? Или ещё нужно работать над популяризацией творческого наследия этих художников?
— Мы только недавно начали открывать для себя феномен Парижской школы, но ещё большим открытием стало то, что в ней так много наших бывших соотечественников. Когда-то они боролись за выживание в Париже, а сегодня их работы хранятся в крупнейших собраниях мира, пользуются успехом на международных аукционах. Франция гордится этими мастерами и давно считает их своими, а в украинских музеях созданные ими произведения можно пересчитать по пальцам. Понятно, что в советское время имена художников-эмигрантов, независимо от их вклада в мировую культуру, были под запретом, но сегодня ничто не мешает Украине претендовать на их творческое наследие. большую роль в этом играют частные коллекционеры. Но мало просто покупать и привозить эти произведения в Украину, нужно ещё и показывать их специалистам, дарить государственным музеям, экспонировать на выставках, издавать каталоги, публиковать в книгах, учебниках, журналах. Только тогда Парижская школа займёт подобающее ей место в истории отечественного искусства.
— Есть ли в программе «Feldman Family Museum» планы по изданию альбомов, проведению исследований, выставок украинских художников Парижской школы?
— безусловно, такие планы существуют. Я рассматриваю коллекцию не просто как подборку художественных произведений, но и как источник полезной информации и для искусствоведов, и для обычных любителей искусства. Начиная с 2007 г. мы несколько раз экспонировали работы художников-парижан на выставках в Харькове и Киеве. Обсуждается возможность организации новых выставок, в том числе, в других городах Украины. Что же касается исследований, то мы сотрудничаем с целым рядом известных зарубежных и отечественных специалистов по Парижской школе. Особенно тесные контакты наладились с львовским искусствоведом Витой Сусак, автором фундаментального труда «Украинские художники Парижа». В настоящее время при её участии ведётся подготовка к изданию альбома-каталога нашей коллекции и книги, посвящённой жизни и творчеству Артура Кольника.
— Насколько велик интерес украинских коллекционеров к Парижской школе? Снизился ли он вследствие кризиса?
— Мне трудно судить о других коллекционерах, но в том, что ещё несколько лет назад интерес был значительным, я убедился на большом антикварном салоне 2008 г., где École de Paris стала одной из главных его тем. В экспозиции можно было увидеть несколько десятков живописных и скульптурных работ из частных коллекций. Думаю, что за последние годы интерес тот если и снизился, то ненамного. Несмотря на кризис, работы художников Парижской школы довольно активно продаются на международных аукционах. Вероятно, в них участвуют и наши коллекционеры.
— Может ли активность украинских коллекционеров повлиять на повышение рыночной стоимости работ этих художников? Ведь картины, скажем, Пайлеса, Минчина, Фазини, Воловика выглядят недооценёнными в сравнении с произведениями многих выходцев из Польши, России, Белоруссии?
— Конечно, ведь спрос и предложение — взаимозависимые элементы рыночного механизма. Произведения даже не самых известных художников Парижской школы сегодня стабильно растут в цене, хотя и не так быстро, как работы звёзд первой величины. Повышение активности наших коллекционеров на мировом арт-рынке вполне может стимулировать этот процесс. Вот красноречивый пример: как только в России были отменены высокие пошлины на ввоз произведений искусства, тамошние коллекционеры ринулись на международные аукционы и взвинтили цены на русское искусство. Повышение цен коснулось и художников Парижской школы, включая уроженцев Украины. Дело в том, что патриотически настроенные российские коллекционеры считают
«своими» всех представителей этой школы, родившихся в пределах бывшей Российской империи. Вот и «плывут» к нашим соседям, среди прочих, работы Хмелюка, Воловика, Пайлеса. Здесь мы имеем пример разумной и дальновидной политики государства, которое заботится о приумножении национального культурного наследия.
Беседовала Анна Шерман
Иллюстрации предоставлены Feldman Family Museum
