Микола Скиба
Матеріал із журналу «Антиквар» №71
Одним из имён-открытий «Unique Artisan Studio» стал киевский художник-монументалист Михаил Николаев. Именно его работа «Ноев ковчег» дала название масштабному проекту, презентация которого состоялась в декабре прошлого года.
Английское слово artisan, происходящее от итальянского artigiano (ремесленник), выражает почти забытое нынче понятие «искусный, мастерский», значит сделанный умело, добротно и в тоже время с фантазией и воодушевлением — то есть артистически. Именно это определение наилучшим образом подходит для характеристики творчества Михаила Николаева, смело и на редкость органично соединяющего в своих композициях дерево, металл, горячую эмаль. Каждое его произведение — проявление поразительной изобретательности, тонкого художественного чутья и столь же тонкого чувства юмора. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на рождённые его воображением Рыбу-тефаль и Рыбу-копейку.
Владея широчайшим диапазоном художественных техник, мастер, тем не менее, охотно включает в свои арт-объкты элементы старой мебели и вышедших из употребления механизмов, использует необычные, будто изъеденные морем или истёртые ветрами фактуры. И это не банальное состаривание, а совершенно особое видение предметной среды.
Созданные Николаевым вещи не сопротивляются течению времени: они словно открывают некие шлюзы, пройдя через которые, поток действительности обретает иной оттенок, характер, ритм.
На творческий метод и жизненную философию художника, безусловно, повлияли и его учителя, и время. Наставником Михаила в институте был Николай Стороженко; позже, благодаря Александру Бородаю, он открыл для себя мир эмали. Его становление как художника пришлось на вторую половину 1980-х, когда сквозь прорехи в обветшавшей идеологии активно пробивалось новое мировосприятие. Вместе с тем, для монументалистов это было очень непростое время, ведь вместе с Системой уходили в прошлое и большие заказы. Начался затяжной период «евроремонта», который для многих коллег по цеху обернулся творческим измельчанием.
Михаилу Николаеву, как и другим, пришлось искать выход из положения. В том, что он выстоял, не последнюю роль сыграли запас терпения, ирония и завидный оптимизм. А ещё — умение мыслить универсальными категориями древних мифов и современных научных гипотез. И порой даже трудно сказать, что преобладает… Как, например, в работе «Панспермия» (др.-греч. pansperm…a — смесь семян). В обуглившемся куске дерева художник разглядел абрис дарительницы жизни — всеисцеляющей дочери бога врачевания Панакеи, которая направляет в мир начинённые семенем стрелы, олицетворяя собой завораживающую идею о носящихся в Космосе зародышах жизни.
Николаев ощущает себя монументалистом, даже работая в камерном формате. Любую из его композиций можно представить в огромном пространстве, и при этом она не потеряет своей выразительности. Все они порой кажутся частью грандиозного замысла. Действуя локально, художник мыслит глобально, можно сказать, космически. Магнитом притягивает к себе «Око Вселенной» — работа, дышащая романтикой освоения межпланетных пространств. В «Поясе жизни» на иссечённом листе титана в мерцающем фиолетовом свете пенится галактическая туманность, в которой тугим узлом переплелись женский и мужской силуэты. Этакие небесные Адам и Ева… А космонавту то ли снится, то ли мерещится вовсе не «трава у дома», а возлюбленная в виде Кассиопеи, вольготно раскинувшейся за бортом. Именно тонкая ирония делает обитаемыми самые отдалённые уголки творческого космоса художника.
Но и о делах земных Николаев не забывает: его волнует и извечная дилемма выбора («Аверс и реверс»), и отношение к деньгам («Мамона»), и вопрос славы и успеха («Звонкие крылья»), и тема любви — той, что даёт силы пришпиленной коллекционной бабочке вырваться из бархатного заточения для отчаянного полёта. Самого же Николаева творить смело и свободно, не сдерживая полёт своей фантазии, побуждает сотрудничество с «Unique Artisan Studio» — площадкой, где происходит встреча художника, имеющего колоссальный творческий потенциал, с заказчиком, способным понять автора и готовым дать ему «развернуться». Обычно такая встреча — результат стечения обстоятельств, но сотрудничество Михаила Николаева с «Unique Artisan Studio» делает счастливую случайность закономерностью.
Как часто, затрудняясь принять то или иное решение, мы доверяем это простой монетке: аверс или реверс, орёл или решка, да или нет? Располагая в центре композиции обыкновенные счёты, которые создают силовые линии между полушариями двуликого Януса, автор подтрунивает как над расчётливостью людей, так и над их нерешительностью. С другой стороны, советует не сводить всё многообразие мира к простым противоположностям. А людям творческим предлагает насладиться самим моментом полёта монеты — ведь им чаще интересен не столько результат, сколько процесс его достижения.
В этом оригинальном ассамбляже художник соединяет разнородные материалы и техники: дерево, металл, керамику, резьбу, горячую эмаль, которые усиливают друг друга, наполняя нетривиальным звучанием старую как мир тему двойственности человеческой природы. О дереве, использованном Николаевым, следует сказать особо: это найденный им на чердаке одной их старинных киевских усадеб кусок липы. Время и шашель оставили на нём свои следы, благодаря чему лицо Януса получилось фактурным и выразительным. Кстати, отныне ни время, ни вредители дереву не страшны — специальная обработка обеспечила ему сохранность на долгие годы. А теперь «предоставим слово» самому Михаилу Николаеву, ведь без его участия даже камерный портрет художника останется лишь незаконченным беглым наброском.
О любимых темах
Космическая серия — мой нереализованный замысел ещё с пионерлагеря «Звёздный». Я влез тогда в эту тему, начал делать эскизы, познакомился с космогоническими мифами, узнал многое из астрономии. До сих пор различаю холодные и горячие звёзды, карликов и гигантов. Космос — это настолько красивая, глубокая, универсальная вещь… там можно черпать вдохновение бесконечно. Подумать только, лишь в обозримом нами пространстве небесных тел больше, чем песка на земле! И я не знаю, какая ещё тема может сравниться с темой Вселенной. Разве что тема любви между людьми.
О монументальном искусстве
Сегодня в Украине монументальное искусство как таковое фактически исчезло. До 1990 г. существовала программа декоративного оформления различных учреждений, учебных заведений, промышленных предприятий, клубов, детских садов, больниц, украшались даже остановки общественного транспорта. У меня был потрясающий заказ на оформление пионерлагеря «Звёздный» в Сумах, но росписи в интерьере я сделать успел, а до самого интересного — фасадов, где должны были появиться напоминающие планеты сферы — очередь так и не дошла. Я был тогда молод, исполнен энтузиазма, увлечённо копался во всяких научных изданиях, искал, компоновал. Опыта, правда, было маловато, но в то время функционировал художественный комбинат, где работали старые мастера, у которых всегда можно было проконсультироваться. Иногда случалось, что автор придумывал что-то, но не вполне представлял, как это воплотить, скажем, в мозаике или чеканке — нужен был совет тех, кто знает в этом толк. Работали худсоветы, которые художников не только ограничивали, но и отстаивали. Потому чепухи или непрофессионализма тогда практически не было. Потом всё это лопнуло, и монументалисты оказались никому не нужны. Да и вообще, до сегодняшнего дня дожили лишь осколки монументальных произведений — сначала их уничтожили визуально, загородив киосками, а потом и физически. Сейчас что-то возвращается в режиме частных заказов, но пока не системно. И часто видишь, что человек тратит деньги на то, что не выдерживает никакой критики…
О себе
Когда говорят: «муза посещает» — это не более чем штамп. Она, конечно, посещает, но лишь тогда, когда ты что-то делаешь. А может, это свойство моего характера? Во всяком случае ко мне она наведывается чаще, чем я успеваю закончить начатое…
***
Художник — это своего рода композитор и дирижёр, который расписывает «партии» для разных материалов и следит за тем, чтобы ни один из них не выбивался из общего ансамбля, не фальшивил. Но сперва всегда рождается идея, а техническая сторона должна быть ей подчинена. Нужны опыт и чутьё, а ещё способность улавливать намёки. так у меня вышло с работой «Хронос». В ней практически всё было из металла, и это сливалось в холодную массу. Выход подсказало устройство часового механизма, в котором все шестерёнки и пружинки образуют изысканный рисунок. Отсюда пошёл и подбор материала — детали были отлиты из бронзы и хромированы. Конечно, можно было сделать их и из пластика, но тогда исчезло бы ощущение неумолимого и неотвратимого хода времени.
О деньгах
К деньгам нельзя относиться без иронии. Сегодня их много, завтра — мало. Но ведь кто-то руководит денежными потоками, должно же быть у них какое-то божество, вернее, божок? так родилась идея работы «Мамона». Это существо, такое большое и кудрявое вначале, постепенно измельчается и распадается на отдельные элементы… то есть всё зыбко и изменчиво… Я вообще люблю иронию — по отношению к себе и другим. Мне не нравятся сарказм и хохмачество. Совсем другое дело — ирония, когда что-то говорится с серьёзным видом, но с внутренней улыбкой, облегчающей непомерную тяжесть жизни.