 | Толчком к написанию этой статьи послужило замечание известного культуролога Бориса Гройса: «Нарушение границы существует именно затем, чтобы заново её конструировать, тематизировать, делать видимой и ощутимой». Политика в вопросе ввоза-вывоза предметов искусства и антиквариата может служить своего рода тестом на подлинную или мнимую демократичность государства. |
Заметки непостороннего
Елена Зикеева
Коллекционер и таможня. Кадр из телефильма “Опасное хобби” (сериал “Марш Турецкого”).
Собственно, толчком к написанию этой статьи послужило замечание известного культуролога Бориса Гройса: «Нарушение границы существует именно затем, чтобы заново её конструировать, тематизировать, делать видимой и ощутимой». Представилось интересным показать — хотя бы в общих чертах, — как в разные периоды истории Украины в реальной практике перемещения культурных ценностей через государственную границу отражаются морально-этические принципы правящей элиты и степень допускаемых ею гражданских свобод. Ведь если визовый режим (его послабление или ужесточение) является показателем отношений между странами, то и политика в вопросе ввоза-вывоза предметов искусства и антиквариата может служить своего рода тестом на подлинную или мнимую демократичность государства.
В странах с давними традициями парламентаризма и либеральной экономикой, таких как Великобритания и США, предметы искусства, если они приобретены легальным путём и не находятся в розыске, беспрепятственно перемещаются через границы вместе со своими хозяевами и их домашними любимцами. «Зелёные коридоры» перекрываются лишь в единичных случаях, когда речь заходит о предметах, действительно имеющих исключительное значение для национальной культуры. В Соединённом Королевстве за период с 1989 по 1998 г. разрешения на вывоз не получили всего около 100 произведений искусства и исторических реликвий. И это при ежегодных миллиардных объёмах экспорта! Но есть и другие примеры.
Бриллианты для диктатуры пролетариата
Уже в первые послереволюционные годы культурные ценности в Советской России и Украине стали достоянием диктатуры пролетариата. Тогда же экспроприированные, а попросту говоря украденные, ценности вывозились чиновниками Гохрана за границу и обменивались на продовольствие. Если опустить античеловеческую, а значит и антикультурную роль большевистской власти, в этом была жизненная необходимость. Все последующие десятилетия истории СССР культурные ценности оставались исключительно «достоянием республики» (именно так назывался популярный в 1970-е гг. приключенческий фильм). В «той стране» они были водружены на высокий пьедестал, режим декларировал их недосягаемость и неприкасаемость, что стало важным вектором идеологии. (Очевидно, тогда зародилась традиция называть ценностями то, что в международном законодательстве характеризуется как «goods» или «objects», то есть товары или предметы.) Справедливости ради нужно отметить, что в этой пафосности был и глубоко положительный смысл. В Советском Союзе быть образованным и культурным человеком — что примечательно, не только в среде интеллигенции — считалось престижным и даже модным. Нельзя обойти вниманием и позитивную роль культуры и искусства в международной дипломатии, «в установлении дружественных, добрососедских отношений между народами», выражаясь сухим языком программы «Время».
Святое искусство и алчный рынок. Кадры из фильма “Похищение Святого Луки” (1970).
Плодовитые авторы массовой литературы (Ю. Семёнов, братья Вайнеры, Ю. Кларов и др.) сотворили разветвлённую мифологию с бескорыстными правоохранительными органами, алчными коллекционерами, нечистыми на руку экспертами… Борьба с незаконным вывозом культурных ценностей стала излюбленной темой советского кино. Посредством «важнейшего из искусств» в общественное сознание внедрялись идеологические коды и задавалась система ценностей. Достаточно вспомнить добротные советские кинодетективы «Ларец Марии Медичи», «Возвращение „Святого Луки“», «Сицилианская защита», «Колье Шарлотты», «Корона Российской империи» и многие другие, в которых иностранные дипломаты и бизнесмены не без помощи наших проходимцев только и норовят что-нибудь украсть из нашего культурного достояния и вывезти из страны1. Злоумышленник из фильма «Возвращение „Святого Луки“» во время экскурсии спрашивает у сотрудницы музея, сколько может стоить картина Хальса. Утончённая дама-искусствовед сначала даже не поняла суть вопроса, а затем, опомнившись, произнесла: «Она бесценна». Однако фискальные и секретные службы страны идеалистический концепт «неприкасаемости и бесценности» культурного наследия на практике использовали трезво и прагматично: в политических и шпионских играх культурные ценности зачастую служили поводом для всевозможных провокаций и инсинуаций.
В соответствии с «Инструкцией о порядке контроля за вывозом из СССР культурных ценностей» точкой отсчёта был 1945 год. Всё, созданное до этой даты, вывозу не подлежало; то, что появилось позже, выпускалось по разрешению Минкультуры, причём очень дифференцированно. Таким образом, весь антиквариат был закрыт для вывоза независимо от художественной и историко-культурной ценности. Для сравнения: в большинстве стран Европы возраст антиквариата — как минимум сто лет.
Цинизм ситуации состоял в том, что в СССР антиквариат никогда не утрачивал товарных свойств. Уже в постсоветское время достоянием широкой общественности стала информация о подпольных, подконтрольных государству каналах переправки антиквариата на Запад и о продажах на западных аукционах музейных экспонатов в разные периоды советской истории.
«Однажды в Америке» — «Однажды в „Борисполе“»
Когда крупные политические игроки решили свернуть «советский проект», в истории Украины начался новый этап. К сожалению, он не стал качественно новым в отношении порядка перемещения культурных ценностей.
В 1990-е гг. международный аэропорт «Борисполь» был чем-то вроде уникальной социологической лаборатории, предоставлявшей точный срез маркетинговой информации. К нам «полетели» галеристы и коллекционеры из Франции, Великобритании, Германии, Италии, США и Канады. Зарубежные музеи и галереи стали приглашать украинских мастеров для участия в выставках. В эти годы многие наши художники впервые перестали чувствовать себя бедными людьми. Они начали ездить на учёбу за границу. (В начале 1990-х я, находясь на работе в «Борисполе», имела честь встречать моего однокурсника скульптора Олега Пинчука, вернувшегося со стажировки в Швейцарии. Для моего маленького сына он передал тогда невиданное, драгоценное лакомство — белый шоколад с цукатами и орехами!)
Общество и художественная среда дышали воздухом перемен, но у таможенной службы в те годы любые предметы искусства, предъявленные к вывозу, вызывали священный ужас. И это не удивительно. В вопросе ввоза-вывоза культурных ценностей продолжали действовать те же принципы, что и в СССР: двойные стандарты и циничное манипулирование общественным сознанием.
Поистине парадоксальным в этом смысле является тот факт, что в независимой Украине до 2002 г. — целое десятилетие! — официально действовала «Инструкция о порядке контроля за вывозом из СССР культурных ценностей». Главный разрешительный документ, единственное руководство к действию! Примечательно, что за те десять лет в соседней Польше успели обсудить и принять закон об отстранении от государственной деятельности людей, сотрудничавших с коммунистическими спецслужбами. Украинское же общество вынуждено было довольствоваться символическим «покаянием». Где теперь Польша, и где мы…
Так вот, когда поляки добились введения процедуры люстрации, над украинским арт-рынком, сделавшим первые робкие шаги, стали сгущаться тучи. Теневые игроки, по-видимому, не желали смириться с абсолютно нормальными для всякого рынка процессами купли-продажи, конкурентной борьбы, с формированием солидных коллекций и вывозом их заграницу (мы говорим только о легальном арт-бизнесе). Чем конкурировать на рынке, не лучше ли просто взять всё и отобрать? Тем более что идеалы и методы диктатуры пролетариата у многих были в крови. Официальная версия для электората звучала примерно так: за копейки скупается и вывозится за границу национальное достояние страны. Прямо как у Высоцкого: «Таскают — кто иконостас, Кто крестик, кто иконку, Так веру в Господа от нас Увозят потихоньку». Хотя у поэта за каждой строчкой — ирония.
Во второй половине 1990-х со многими украинскими и иностранными коллекционерами и дилерами воздух свободы сыграл злую шутку. По заведомо ложным искусствоведческим экспертным заключениям грубо «сшивались» уголовные дела. Коллекционеров и дилеров, которые ничего не украли и никого не убили, могли просто бросить за решётку, а коллекцию конфисковать.
Но репрессивная машина работает всегда приблизительно одинаково, по принципу «цель оправдывает средства». В ход идут нарушение самой демократичной в мире конституции, таможенных правил и процедур, элементарных человеческих прав, провокации и запугивание сотрудников. Если поводы не находятся, их изобретают. Неугодных сотрудников убирают, несогласные уходят сами.
Под знаком либерализма и логики
Как ни странно, но десятилетие «нулевых» прошло под знаком «либерализма и логики» (так, помнится, коллеги по работе характеризовали штандартенфюрера Штирлица в «Семнадцати мгновениях весны»). В 2000 г. была создана Государственная служба контроля за перемещением культурных ценностей через государственную границу Украины» (далее — ГСК). На различных этапах Службой руководили профессионалы, имеющие международный авторитет: академик, доктор искусствоведения Александр Федорук, затем кандидат исторических наук Юрий Савчук. Работа ГСК и её региональных представительств была посвящена не мелким казуистическим и фискальным задачам, а единственной цели — не допустить незаконный вывоз культурных ценностей из Украины, препятствовать вывозу уникальных художественных произведений, потеря которых будет невосполнима для культуры страны. Также приветствовалось толерантное, а не бюрократическое отношение к деятелям искусства и просто гражданам, обращающимся в Службу. Тех же принципов придерживалась старейшая Киевская служба, существующая более 30 лет.
Руководитель ГСК Ю.Савчук, министр В.Вовкун и нынешний директор “Мистецького арсенала” Н.Заболотная во время обсуждения нового законопроекта о вывозе и ввозе культурных ценностей. Лето 2009 г. Фото с сайта Министерства культуры Украины
Важным направлением в деятельности ГСК была реституция. Велись разработка и внедрение единой межведомственной информационной системы «Культурные ценности Украины». В 2010 г. Служба торжественно отпраздновала юбилей.
Когда вскоре она оказалась в списке структур, подлежащих ликвидации, это было воспринято как юридический нонсенс. Закон Украины «Про вивезення, ввезення та повернення культурних цінностей» и инструкция «Про порядок оформлення права на вивезення культурних цінностей та контролю за їх переміщенням через державний кордон України» были полностью прописаны под ГСК, а закон, как известно, обратной силы не имеет!
«Не всё спокойно в Датском королевстве»
Весной 2011 г. функции ГСК были переданы Министерству культуры. Вскоре там создали Департамент по охране культурного наследия и перемещению культурных ценностей, который тоже возглавили профессионалы, правда, в области недвижимой части культурного наследия.
Пока в новом департаменте длился подготовительный организационный период, некоторые региональные службы словно вернулись в «лихие» 1990-е. Хорошо, хоть обошлось без похищения сотрудников, как заведено у отдельных начальников столичной культуры! Снова возникли проблемы с ввозом-вывозом культурных ценностей. Создаётся впечатление, что это не осознанные шаги власти, а скорее всё та же самодеятельность теневых игроков, пожелавших воспользоваться моментом и взять данный сектор под свой контроль. Если же это попытка установить новые правила игры, то, похоже, это игра без правил.
О причинах переформатирования можно только догадываться. Поводом могли послужить высокие результаты продаж произведений некоторых украинских художников на мировых аукционах. Но арт-бизнес — сфера прихотливая, это — стиль жизни. (Не говоря уже о больших материальных, интеллектуальных, эмоционально-психологических затратах при непредсказуемом результате.)
Когда при оценке работы службы не берётся в расчет выполнение принципиальных задач; когда применяются не профессиональные, а казуистические критерии; когда фискальные органы сначала выносят решение, а затем спрашивают о значении понятий; когда непрофессионалы смело трактуют дефиниции, над которыми бьются несколько поколений искусствоведов и культурологов, — это означает только одно: «Не всё спокойно в Датском королевстве». В конечном счёте страдают люди. Только и слышишь, что легче оформить шенгенскую визу, чем «Свидетельство на право вывоза культурных ценностей»!
В законодательстве по перемещению культурных ценностей, впрочем, как и в других юридических документах, существует множество коллизий, которые можно трактовать и так и эдак. Вот лишь несколько примеров.
В соответствии с законом, свидетельство должно быть выдано не позднее, чем через месяц со дня подачи заявления. Но о каком месяце может идти речь, если зачастую приглашение художнику или музыканту приходит за несколько дней до начала гастролей или открытия выставки. Визу открывают в день отъезда, а свидетельство выдаётся в последние часы перед вылетом. Порой счёт идёт на минуты!
Вывоз музыкальных инструментов — ещё одна давно назревшая проблема. По законодательству для их вывоза (мы говорим не только об уникальных и редких инструментах) каждый раз нужно оформлять новое свидетельство. Это неоправданно усложняет жизнь наших музыкантов и музыкальных коллективов, унижает их профессиональное и человеческое достоинство (такая дискриминация существует только на постсоветском пространстве). Наконец, это во много раз увеличивает нагрузку на разрешительную службу.
По действующей инструкции на вывозимые культурные ценности должно быть предоставлено подтверждение права собственности. Это требование, введённое по европейским аналогам, вполне резонно. Но, скажем, откуда возьмётся подтверждение права собственности на семейные ценности у наших сограждан, если в СССР была прервана традиция документального оформления личного имущества?
Что касается современного искусства, то теоретически на него свидетельство оформлять не нужно. Но практика вывоза говорит об обратном. В последние годы таможенные службы, как правило, выпускают предметы искусства только при наличии свидетельства. Отказывать в его выдаче — значит ставить под удар наших художников, галеристов, дилеров. Тем более что современное украинское искусство, приобретающее в мире всё большую популярность, на данный момент является одним из немногих факторов, поддерживающих или скорее создающих позитивный имидж страны.
И это лишь некоторые противоречия. Если действовать строго в соответствии с буквой закона, вовремя никто не уедет и не улетит. Если же всё-таки предпочесть казуистике логику и здравый смысл, — в любое время это может быть использовано для всевозможных инсинуаций против сотрудников.
Граница здравого смысла
Пока в правительстве обсуждается новый законопроект по охране культурного наследия, в котором есть немало позитивных моментов, культура и наш молодой арт-рынок живут днём сегодняшним. За последнее десятилетие наметилась некоторая либерализация процесса экспорта-импорта культурных ценностей и приближение к европейским нормам. Поэтому так важно не допустить криминализации этой области и отката в 1990-е.
Деятельность в этой сфере — и для работников разрешительной системы, и для владельцев культурных ценностей — всё-таки не должна напоминать бег по минному полю. Ведь оформлять свидетельства приходят, как правило, законопослушные граждане, в большинстве случаев вывозящие либо семейные антикварные безделицы, либо подарки (официально оформленные). Делают они это для того, чтобы не иметь проблем с таможней.
Культурные ценности, которые эксперты Службы контроля не рекомендуют к вывозу, встречаются не так часто. Например, за последние год-полтора Киевской службой не были рекомендованы к вывозу: ранний пейзаж В. Кандинского (в государственных музейных коллекциях художник практически не представлен), живопись Б. Пастухова, заявленная как современная работа без должного документального сопровождения, редкие иконы XVII — начала XVIII в., на которые не дали «добро» музейщики и т. п.
Безусловно, у политиков, чиновников, фискальных органов и искусствоведов разное понимание «границ», зависящее от ментальности и поставленных перед ними задач. Важно, чтобы подходы к проблеме не переходили границы базовых гуманоцентрических принципов европейской культуры. И здравого смысла.
Елена Зикеева – искусствовед, член НСХУ, вице-президент Украинской секции Международной ассоциации арт-критиков, в 2008–2011 гг. эксперт Государственной службы контроля за перемещением культурных ценностей через государственную границу Украины.