Масштабный музейный проект «Тіні забутих предків. Виставка»

Олеся-Островская Лютая: “Мы должны превратиться в зеркало общества, стать для него интересным”

Материал из журнала “Антиквар” #89: “Приоритеты культурной политики”


О задачах, стоящих перед крупнейшей культурной институцией страны, о меценатстве и частном коллекционировании, о современном искусстве, уже ставшем историей, мы беседуем с генеральным директором Национального культурно-художественного и музейного комплекса «Мистецький Арсенал» Олесей Островской-Лютой.

Олеся Островская-Лютая
Олеся Островская-Лютая

— В конце года горячо обсуждались электронные декларации украинских чиновников. Все они оказались людьми обеспеченными, и это почему-то очень удивило общество. Но мне хотелось сделать акцент на другом: многие из этих людей коллекционируют предметы искусства и старины, интересуются культурно-историческим наследием, что должно свидетельствовать об их образованности и высоком уровне самосознания. Казалось бы, если у власти находятся лица, способные вкладывать собственные средства в искусство и сохранение значимых для страны артефактов, то должны процветать и тот же «Мистецький Арсенал», и «Антиквар», и самое главное — само общество. Что же мешает этому процветанию?

— Могу предположить, что фигурирующие в декларациях произведения искусства расцениваются их собственниками не как предметы, связанные с историей и культурой, а как средство сохранения денег. Для них это некий эквивалент золотых слитков — надёжный, компактный, который в случае надобности можно легко пустить в оборот. То есть коллекционирование обусловлено не столько интересом к искусству как таковому, сколько стремлением сберечь свой капитал. Здесь работает определённый тип мышления, далёкий от того, чтобы рассматривать произведение живописи или, скажем, скульптуры в качестве «вершины человеческого духа». В данном случае гораздо важнее его инвестиционный потенциал. Вероятно, по этой причине мы видим в декларациях в основном старое искусство — иконы и другие предметы, достаточно понятные широкой публике, и крайне мало вещей, оценить которые способен лишь узкий круг интеллектуалов…

Я часто думаю о том, почему в Украине так мало развита культура меценатства, культура благотворительности, то, что по-английски называется the culture of giving. Возможно, потому, что у нас она связана с жалостью, а не со стремлением поддержать, подхватить то, что имеет потенциал для развития. Понятно и совершенно оправдано желание помочь людям в тяжёлых жизненных обстоятельствах, но не следует забывать и о том, что в старых европейских странах на средства частных лиц, в том числе королевских особ, строились музеи, осуществлялось формирование ценнейших художественных коллекций…

Масштабный музейный проект «Тіні забутих предків. Виставка»
Масштабный музейный проект «Тіні забутих предків. Виставка»

— То есть эти собрания не отделены от статуса государственности?

— Да. А ещё они свидетельствуют об ответственности, которую чувствовал каждый аристократ, каждый глава рода перед своими предками и своими потомками. Он понимал, что не является единоличным владельцем семейного богатства и что должен сохранить и приумножить его для будущих поколений. Старая аристократическая традиция во многом стимулировала развитие искусства, из неё выросла музейная культура. Но у нас эта традиция по понятным причинам прервалась… Теперешние богатые люди не чувствуют себя ответственными перед своим народом, они — частные лица, которые никому ничего не должны. Впрочем, отголоски былой аристократической культуры, где очень важен момент обязательства, проскальзывают и сейчас.

— Мы переживаем драматические, трагические времена, но вместе с тем они дают надежду на изменения в жизни страны, в том числе в сфере культуры. Планируете ли вы как глава крупнейшей художественной институции Украины привлекать состоятельных людей к реализации масштабных проектов, попытаетесь ли убедить их в необходимости поддерживать отечественную культуру?

— Мы не можем никого обязать — мы можем только вдохновить. Многочисленные исследования на Западе показывают, что люди, которые посещали музеи с ранних лет, становятся гораздо более сознательными и ответственными зрителями во взрослом возрасте. Это означает, что детские программы очень важны. Но их воздействие проявится не сейчас, а через 15–20 лет, когда выросшие дети станут нести ответственность за судьбу страны, в которой живут. Если бы такие программы существовали раньше, то теперь бы мы имели совсем другой результат.

В советское время музеи были инструментом пропаганды, и это, естественно, сказывалось на подборе и трактовке материала. Что это дало? То, что у многих посещение музея до сих пор ассоциируется с какой-то «обязаловкой». Это серьёзная проблема, которую нужно преодолеть. Во-вторых, следует всячески подчёркивать, что такие институции, как, скажем, «Мистецький Арсенал», существуют не только для искусствоведов, кураторов, художников или культурологов. Мы должны превратиться в некое зеркало общества, стать для него интересным. Когда, к примеру, мы делали выставку «Горизонт подій», то стремились показать, каким образом искусство отражает тревоги людей, как оно помогает осмысливать происходящее. Другое дело, что подобное искусство не всегда приятно для глаз, оно может шокировать и оттолкнуть… Так же, как и один из моих любимых фильмов — «Племя» Слабошпицкого, который не позволяет отдохнуть, расслабиться, развлечься, но даёт пищу для экзистенциальных размышлений, для осознания собственной ситуации. Он создаёт ощущение напряжения, ставит пограничные вопросы, но в этом и состоит одна из функций искусства — отзываться на проблемы и переживания общества. Мы прекрасно понимали, что не каждый зритель, пришедший на нашу выставку, захочет погрузиться в материал и воспринять его так, как мы хотели. Потому что человеку всегда трудно начать думать, гораздо проще начать отрицать…

Такие институции, как «Мистецький Арсенал», призваны, с одной стороны, отвечать на запросы общества, а с другой — постепенно развивать аудиторию, отравленную негативным опытом принудительного посещения музея. Однако есть ещё одна важная вещь, о которой мы должны позаботиться. Речь о зарабатывании денег, ведь без них невозможно провести ни концептуальную выставку, ни какое-то другое интересное мероприятие. И тут возникает неоднозначная ситуация, результатом которой могут стать популистские проекты — красивые, приятные, но не выполняющие своей социальной функции, не помогающие обществу понять, что с ним происходит. Это всё равно, что перейти на водевиль вместо того, чтобы ставить нечто действительно серьёзное. Такой риск, конечно, есть, но мы понимаем, насколько опасен этот путь…

— Наш журнал целенаправленно популяризирует частное публичное коллекционирование, которое, с одной стороны, показывает собирателя как просветителя и мецената, а с другой — способствует либерализации нравов в обществе. Возможно ли, на ваш взгляд, более тесное сотрудничество «Мистецького Арсеналу» с частными коллекционерами, включение отдельных предметов и исторических артефактов из их собраний в какие-то мультидисциплинарные проекты?

— Безусловно, такое сотрудничество имеет перспективы. Осенью у нас проходила выставка «Ефемероїди», часть плакатов для которой предоставили частные коллекционеры — например, Алексей Шереметьев. Стоит ли говорить, что в подобных контактах заинтересованы не только музеи, но и сами коллекционеры. Для них важно, что принадлежащие им вещи становятся частью экспозиций, попадают в публичный оборот… Радует и то, что благодаря частным лицам пополняются фонды государственных музеев. Скажем, в прошлом году коллекционер и меценат Юрий Когутяк приобрёл «Процедурную комнату» Никиты Кадана и передал её в постоянную коллекцию Национального художественного музея. А мы получили в дар знаменитое собрание Игоря Дыченко. Конечно, таких примеров пока немного, но они есть.

— В Киеве уже не один год обсуждается идея создания музея частных коллекций. Мог бы «Арсенал» стать базой для хранения и экспонирования таких собраний — при том, что все они будут оставаться в частной собственности?

— В первую очередь нужно определиться с тем, к какому типу учреждений принадлежит «Мистецький Арсенал» и какова его основная миссия. Мы с коллегами убеждены, что он должен сконцентрироваться на современных культурных практиках и коллекционировании современного искусства. Вы знаете, что в собраниях государственных музеев практически не представлен период 1990–2000-х годов — образовался провал, который не так-то легко заполнить. Четверть века назад никто не задумывался над тем, что работы, создающиеся «здесь и сейчас», через 15–20 лет обретут совсем другой статус и станут столь же важны для истории искусства, как произведения 1960-х или авангард начала ХХ века. Поэтому так важно мыслить стратегически, заботиться о формировании коллекций современного искусства, думать о том, каким оно предстанет перед зрителем 2030–2040-х годов.

— Однако музея современного искусства как такового не существует по сей день…

— Нет не только музея, но и коллекции, которая являлась бы ценностью для всего общества. Её созданием мы и хотим заняться, а частные собрания, которые могли бы присутствовать в «Мистецькому Арсеналі», должны быть связаны с его миссией и типом деятельности. Конечно, мы не останемся безучастными к судьбе любой личной коллекции, которая нуждается в спасении, но вместе с тем у нас есть своё приоритетное направление, свой внутренний нарратив.

Сейчас, как я уже говорила, мы заканчиваем разработку общей концепции «Арсенала», потом обсудим её на Совете по вопросам развития комплекса, после чего можно будет публично заявлять о каких-то утверждённых вещах. Ведь если мы хотим реставрировать, строить, приспосабливать и развивать территорию — а это 9 га земли — то должны ясно понимать, что именно мы развиваем. Как ни странно, на сегодняшний день нет окончательного архитектурного проекта культурно-художественного и музейного комплекса, а все попытки создать его ни к чему кроме конфликтов не привели. Нам предстоит сделать такой проект, но для этого, опять-таки, нужно уяснить, что мы хотим получить и как это будет использоваться. Что касается реставрации и строительства, то я не берусь устанавливать каких-то сроков, поскольку они напрямую зависят от финансирования. А с этим, как известно, всё очень непросто…

— Какие проекты будут реализованы в 2017 году?

— Я не думаю, что стоит анонсировать все мероприятия, хотя их план уже составлен. Скажу только, что сейчас идёт подготовка большой выставки Александра Гнилицкого. На ней, в частности, будут показаны работы мюнхенского периода, очень важные для понимания художественного процесса 90-х. Ведь это искусство уже стало историей.

Международный междисциплинарный проект «Ефемероїди. ХХ століття у плакаті»
Международный междисциплинарный проект «Ефемероїди. ХХ століття у плакаті»

— «Мистецькому Арсеналу» отводится роль репрезентанта украинской культуры. От вас во многом зависит то, какой предстанет наша страна, её искусство в глазах международного сообщества…

— Культура является одной из четырёх опор, на которых держится любое суверенное государство. И культурный суверенитет не менее важен, чем военный, экономический и политический, однако понимания этого всё ещё нет.

— Я бы даже вывела культуру на первое место, постольку она является основой национальной идентичности и, следовательно, образует фундамент государственного суверенитета.

— Может быть и так. Но в узком смысле культура связана с вопросом престижа страны. Почему, скажем, международные деньги не используются для развития культуры? Потому что никто не будет финансировать ваш престиж. А вообще, когда я сравнивала бюджет «Арсенала» на 2016 год с бюджетами других институций, входящих в систему Министерства культуры, то он казался мне каким-то трагическим недоразумением…