Если вы хотите выпить карпатского чаю в настоящей гуцульской хате, да не какой‑нибудь, а «снимавшейся» в легендарном фильме Сергея Параджанова, совсем не обязательно отправляться в дальнее путешествие. Достаточно напроситься в гости к коллекционерам Олегу Мальскому и Антонине Ягольник, которые собираются превратить свой «старый новый дом» в Козине под Киевом в музей-усадьбу украинского искусства.
— Замысел, конечно, потрясающий. Но как возникла сама идея?
А. Я.: Начало было вполне прозаическим. У нас во владении оказался кусок земли, а что с ним делать мы толком не знали. Потом возникло желание построить на нём летний дом, но непременно с какой‑то изюминкой. Для нас такая изюминка ассоциировалась с этностилем, и мы начали поиски в этом направлении. Сразу сошлись на том, что наиболее близок и интересен нам карпатский стиль. А когда увидели в Интернете предложение по разборке старых гуцульских хат, то поняли, что это именно то, что нам нужно. Вот так мы и приобрели этот дом. Не столько для жизни — ведь жить в такой хате сегодня очень сложно, сколько для отдыха, чтобы иметь возможность любоваться красотой.
Кроме того, нам хотелось воссоздать в этой хате традиционный интерьер, наполнить её старинными вещами, поставить настоящую изразцовую печь…
— А вы сами бывали когда‑нибудь в старых карпатских домах?
А. Я.: Конечно. Поскольку мы оба родом из Львова, карпатский край нам хорошо знаком. Мы не раз отдыхали в горах, нам они нравятся — такие величественные и спокойные. И культура карпатского региона всегда нас привлекала, тем более что часть родной для нас Львовской области — это Прикарпатье.
О. М.: Когда мы приезжали туда, старались больше узнать о традиционной деревянной архитектуре, увидеть и похожую на крепость гуцульскую гражду, и знаменитые срубные церкви, аналогов которым нет нигде в мире. Чтобы увеличить объём и высоту храма, наши мастера объединяли несколько срубов в одну конструкцию и перекрывали её башнеобразным верхом с характерными «заломами». Таким образом они доводили высоту постройки почти до 40 метров, причём комбинации элементов были бесконечно разнообразными. Именно поэтому среди сохранившихся в Западной Украине деревянных церквей нет одинаковых…
А. Я.: А восемь таких памятников два года назад были внесены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
— Кроме гуцульской хаты, у вас ведь есть ещё и коллекция живописи? Расскажите о ней подробнее.
О. М.: Мы очень ценим и любим искусство Закарпатья. Вся наша квартира увешана полотнами из Косова, Верховины, Криворивни, других мест, с которыми мы ощущаем внутреннюю связь. С особой теплотой относимся к произведениям Андрея Коцки, который рисовал широкие полонины, леса, горы, создавал необыкновенно одухотворённые и обаятельные девичьи образы. Его проникновенность в музыку гор рождает удивительно тонкие созвучия, настоящую симфонию… Не зря ведь Коцку называют «поэтом Верховины». Другой любимый мастер — Михаил Демцю, живописец, который также сумел найти свои мотивы и свой неповторимый художественный язык.
А. Я.: Закарпатские мастера нравятся нам своей самобытностью, способностью очень точно передавать колорит местности. Они сумели сохранить сложившиеся здесь традиции и вместе с тем обогатить их опытом европейского модернизма. Ведь с самого начала формирования закарпатской школы здешние живописцы не были отделены от Запада «железным занавесом», а получали профессиональное образование в Венгрии, Германии, Словакии, подолгу жили в Риме, Париже, Праге, выставляясь там наравне с самыми именитыми художниками…
Сейчас в нашей коллекции выделилось три основных направления: это пейзажи, созданные современными живописцами Закарпатья и Прикарпатья, картины с изображением традиционных интерьеров и людей в национальных одеждах. Я изучала украинский костюм и убеждена, что в силу своей обособленности именно карпатский регион сохранил его практически в неизменном виде.
Картины помогают нам мысленно перенестись в те места, где стояла наша хата, представить её хозяев и живших рядом с ними людей, услышать музыку, которая там звучала… Мы счастливы, что сумели обзавестись не просто копией типичной гуцульской постройки, а настоящим старым домом, обставили его вещами, созданными десятки лет назад. К сожалению, мы не могли перенести сюда горы, но они есть на наших картинах.
— То есть вас привлекала именно аутентика?
О. М.: Да, брёвна, из которых сложен дом, лавы внутри… Мы привезли из Карпат довольно много аутентичных вещей. Там ведь всё это есть, и люди до сих пор охотно пользуются сундуками, коврами, утварью, сделанными и 50, и 100 лет назад, надевают национальные костюмы, играют свадьбы, соблюдая все обряды и традиции. Именно здесь, в карпатском регионе, этноколорит очень хорошо сохранился в повседневной жизни. Причём нравится он не только старикам, но и молодым. Важно то, что традиции существуют здесь не в каком‑то «законсервированном» виде — они здесь живут! И выглядит всё это абсолютно естественно, органично. Вероятно, поэтому молодёжь не хочет уезжать отсюда, ведь она действительно любит свою родную землю. И ремёсла здесь не умирают — на косовском рынке и сегодня можно найти массу посуды традиционных форм, рушники со старинными узорами, лижныки, вышитые сорочки, постолы…
— Получается, что новый дом помог вам объединить обе сферы интересов — аутентичное прикладное искусство и живопись?
А. Я.: Да, хотя начало нашей коллекции картин было положено задолго до того, как мы обзавелись хатой. В карпатском регионе сформировалась очень выразительная и самобытная субкультура, которая ярко воплотилась в костюмах, живописи, музыке, убранстве домов. В интерьерах основной акцент делался на печах — грубах, ставших одним из интереснейших элементов жилища. Первые кафельные печи появились в карпатских хатах в XVII в. Уже в следующем столетии в регионе выделились крупные кафельные производства, сосредоточенные около Глинска, Жовквы, Коломыи, Косова, в Ужгороде и Мукачево. Рисунки на «кахлях» — это отдельный мир, изучение которого необыкновенно увлекательно. Здесь можно увидеть и орнаментальные композиции, и сценки из жизни гуцулов, и сакральные сюжеты, и изображения животных… Сейчас в Карпатах тоже действуют небольшие производства по выпуску изразцов. Каждый мастер разрабатывает сюжеты, которые ему по душе, но, конечно, о промышленных масштабах речь не идёт.
О. М.: Это действительно уникальное, «штучное», не массовое производство. Но если хочешь у себя в доме иметь нечто подобное, нужно найти мастеров, которые не только распишут и обожгут кафель, но и соберут саму печь, то есть людей, готовых выполнить работу от начала до конца. Сооружение настоящей гуцульской печи — процесс довольно сложный, и без сплочённой команды тут не обойтись.
— Но ведь и ваш дом нужно было собирать на месте. Входило ли это в стоимость покупки?
О. М.: Нет. Сама хата, к слову, стоила недорого, но хлопот оказалось много. Существует специальный сервис разборки домов, причём занимаются этим только в Карпатах, поскольку строили здесь преимущественно из дерева, а оно, в отличие от других материалов, довольно легко поддаётся разборке и сборке.
— То есть сначала нужно выбрать дом, а уже потом его под заказ разбирают?
О. М.: Совершенно верно. Дом стоит и дожидается своего покупателя порой десятки лет. Потом нужно увидеть его воочию. То есть следующий этап — выезд на место. Иногда нам приходилось пробираться через болота и чащи, так как многие старые дома располагались в труднодоступных местах — в горах или в долине на берегу озера, в окружении дикой природы, на значительном удалении от основных коммуникаций.
— Очевидно, именно поэтому они и сохранились?
О. М.: Да. Добавлю, что дома, которые мы видели, — абсолютно разные. Был ветхий и достаточно дешёвый дом, который привлёк нас именно своим возрастом — ему было более 150 лет. Предлагались дома и помоложе — возрастом 40–50 лет. Мы выбрали золотую середину.
— Такое впечатление, будто речь идёт о живом существе…
А. Я.: Знаете, в самом деле нередко возникало такое ощущение… Причём, как только входишь в дом, сразу чувствуешь, «твой» он или нет. Когда мы осматривали теперь уже нашу хату, в ней стояли некоторые предметы обстановки. Они нам тоже понравились, и мы решили забрать их в Киев. Правда, сначала поинтересовались бывшими хозяевами, их судьбой, ведь и вещи, и сам дом обладают определённой аурой. Для нас это имеет значение…
— Откуда же всё‑таки происходит ваш дом?
А. Я.: Из Криворивни — старинного высокогорного села в Верховинском районе. Эти места, известные своими обычаями и легендами, в 1911 году вдохновили Михаила Коцюбинского на написание повести «Тени забытых предков», а 50 лет спустя — Сергея Параджанова на создание фильма, ставшего классикой мирового кино. Как оказалось, хозяйка нашего дома, ныне уже покойная (дом продавал её сын), участвовала там в массовках. И вроде бы потом Параджанов приглашал её на съёмки в Киев, на киностудию Довженко. Интересно было найти её в фильме… Судя по фотографиям, которые показывал нам сын, она была действительно очень красивой колоритной женщиной. Хотели даже попросить себе на память эти снимки, но решили, что лучше оставить их там. Да и вообще: раз у дома есть новые хозяева, то и его история должна начаться
с чистого листа.
Уже здесь, в процессе сборки дома, мы имели возможность общаться с мастерами, наблюдать за их работой, открывать для себя что‑то новое. Особенно нас поразило то, насколько развита в карпатском регионе культура обработки древесины. Для строительства было важно всё: возраст дерева, время года и месяц, когда оно срублено, сколько и в каких условиях вылёживалось. И приёмы реставрации, которые используют местные мастера, тоже уникальны. На одном из брёвен я заметила дырочки-зазубрины — как выяснилось, следы от гранаты, разорвавшейся в лесу ещё в Первую мировую войну. А на следующем этапе сборки увидела на повреждённых местах маленькие латочки, «вписанные» так искусно, что их практически нельзя было заметить…
— Давайте поговорим о том, каким образом вы собираетесь вдохнуть жизнь в этот дом, станет ли он уютной дачей, «живым музеем», арт-резиденцией?
О. М: Пока определённо можно сказать только то, что нам хотелось бы экспонировать здесь произведения и предметы, связанные с культурой карпатского края. И начали мы с картин Михаила Демцю. На мой взгляд, из современных художников-классиков он самый яркий представитель карпатской школы. Его картины производят сильнейшее эмоциональное впечатление, в них сконцентрирован мощный позитивный заряд. Построенные на контрастных сочетаниях сочных открытых цветов, написанные энергичными экспрессивными мазками, они созвучны самому характеру гуцульской культуры.
Первое «мероприятие», проведённое в нашей усадьбе, — празднование дня рождения сына. К этому событию мы приобрели две новые картины Демцю. Одна из них называется «Вечірня розмова». На полотне изображены две подруги, сидящие при свечах возле печи — точно такой же, как наша. Вторая картина, как мне кажется, чем‑то перекликается с творчеством Параджанова. Её название — «Где вы, хозяева Карпат?». Одна часть композиции изображает интерьер, другая — экстерьер, отчего вся эта печальная по настроению и глубокая по смыслу сцена обретает космогонический характер. А основной смысл произведения в том, что с течением времени традиции уходят, хотя людям и удаётся сохранить какую‑то их часть. Безусловно, эту работу можно отнести к категории музейных…
А. Я.: Мы были впечатлены тем, насколько органично эти картины вписались в интерьер, и поняли, что он прекрасно подходит для экспонирования живописи. Захотелось посмотреть, как будут выглядеть в нём картины Коцки, Бокшая, Труша, которые у нас тоже есть, произведения других живописцев. Бесспорно, этностиль требует определённого визуального ряда, но наша коллекция живописи не входит с ним в противоречие. Поэтому в дальнейшем планируем устраивать здесь выставки.
— Фактически ваш дом может превратиться в галерею или загородный клуб ценителей закарпатской культуры?
А. Я.: Думаю, что не только закарпатской. Нам интересно было бы представлять художников из разных регионов. Если мы увидим возможность организовывать небольшие мероприятия по другим направлениям, то с радостью будем это делать. Нам важно собрать единомышленников, любителей искусства — не обязательно закарпатского. Хотя для нас оно является отдушиной, и в первую очередь мы ценим именно его.
О. М.: Хочется сделать из нашей усадьбы своеобразный арт-центр, где всё напоминало бы о жителях гор, где старинные вещи соседствовали бы с картинами современных художников, где дышалось бы так же легко, как в местах, где они создавались, — среди бескрайних полонин и лесов. Но теперь наш дом стоит не в Карпатах, а в Центральной Украине и неправильно было бы замыкаться в рамках лишь одной культуры. Поэтому мы остановились на концепции частного музея-усадьбы украинского искусства. При этом подразумевается искусство, которое впишется в интерьер или, наоборот, будет эффектно смотреться по принципу контраста, но оно должно раскрывать красоту профессионального и народного творчества, богатство нашей культуры и разнообразие традиций.
А. Я.: Постараемся, чтобы наш «новый старый дом» стал своего рода духовным центром, арт-усадьбой, куда люди смогут приезжать, чтобы насладиться природой и живописью. Как минимум мы предложим карпатский чай и приятное общение, как максимум — культурно-образовательную программу.
Здесь удобно было бы проводить профессиональные встречи, принимать зарубежных гостей. Если кто‑то из коллекционеров захочет представить у нас часть своей коллекции, то мы будем рады такому сотрудничеству и с удовольствием предложим и сам дом, и его территорию с садом.
О. М.: Мы делаем это, потому что любим украинскую культуру, хотим сохранить то, что уже создано, и способствовать её развитию. Возможно, не всем понятно наше желание вкладывать в это силы и средства, но я надеюсь, что в скором времени люди осознают, почему всегда существовали меценаты и почему сейчас, в это трудное время, особенно важно поддерживать нашу культуру. Ведь на энергетическом уровне она даёт куда больше, чем загородные особняки или роскошные автомобили.
Беседовала Анна Шерман,
фото Даниила Краснова
