Игорь Понамарчук, председатель правления Гильдии антикваров Украины, основатель музея «Духовные сокровища Украины»
| Любая икона стоит столько, сколько за нее дают профессионалы. Важно понять, от чего зависит цена. Одна и та же икона в Лондоне будет стоить дороже, чем в Украине, в то же время у нас русские иконы немного дороже, чем в России. |
— Игорь Тарасович, вы собираете иконы не один десяток лет. С какими трудностями приходилось сталкиваться в начале вашего коллекционирования, и что изменилось теперь?
— Я бы говорил, скорее, не о трудностях, а о том, что в ходе коллекционирования начинаешь лучше разбираться в материале. Сейчас я достиг такого уровня, когда знаю об иконописи почти все. Поэтому трудностей нет никаких. Они могут возникать у того, кто только начинает этим заниматься. Во-первых, видя нового собирателя-непрофессионала, торгующие подделками люди могут попытаться продать их ему. По отношению к коллекционерам моего уровня это практически невозможно. Хотя я видел такой красоты подделки икон XVII в., что дал бы их автору звание народного художника. Написанные на старой доске, они впечатляли как уровнем живописи, попаданием в стиль именно этого века, так и методами старения. Известно, что часть таких икон продалась на Sotheby’s. И я понимаю, почему это произошло: отличить подделку действительно было очень трудно. Вторая проблема для собирателя — цена. Человек, не владеющий ситуацией, чаще всего переплачивает. Большинство богатых людей, только начинающих коллекционировать, вместо того, чтобы работать с галереями и специалистами, предпочитает, чтобы иконы приносили им прямо в офисы, банки, домой, и там в суматохе что-то покупают. В лучшем случае они просто переплачивают.
— Как вообще определить истинную цену? Ведь известно, что музейные работники, делая экспертизу, ее завышают, а антиквары, наоборот, устанавливают самую низкую ценовую планку.
— Очень просто: спросить у профессионалов — у меня, у Леонида Комского, у Алексея Василенко, и исходя из полученной информации, выработать свое представление об ориентировочной стоимости вещи. Любая икона стоит столько, сколько за нее дают профессионалы. Важно понять, от чего зависит цена. Одна и та же икона в Лондоне будет стоить дороже, чем в Украине, в то же время у нас русские иконы немного дороже, чем в России. Но в Украине все произведения искусства априори должны стоить (и стоят) дешевле, чем за границей, потому что нас больше других затронул кризис, и денег у нас меньше, чем в других странах.
— Как вы оцениваете нынешний потенциал украинского рынка икон?
— Как очень низкий. 10–15 лет назад оборот икон мог исчисляться у меня сотней в месяц. Многие старые коллекционеры в кризисные 1990 е продавали свои собрания. По сравнению, скажем, с началом независимости рынок икон количественно и качественно уменьшился в десятки раз. Роскошные русские иконы, которые были в Украине, ушли, в основном, в Россию… Обширного и дорогого рынка украинских икон никогда не было и не будет, потому что большинство их погибло. Остались только западноукраинские, но их, увы, ничтожно мало.
— Сопряжено ли коллекционирование икон с риском?
— Для знающего человека — нет. Избежать попадания в коллекцию подделок вполне возможно. В Киеве есть достаточно специалистов (в их числе и директор Киевского музея русского искусства Юрий Вакуленко), которые прекрасно в этом разбираются. Кроме того, у нас есть лаборатории европейского уровня. А в целом на этой стезе человека могут ждать только приятные моменты: произведения искусства имеют тенденцию спонтанно дорожать. Последний раз такое было 2 года назад, когда на аукционах Christie’s и Sotheby’s иконопись в один миг подорожала в два-три раза.
— Насколько застрахован коллекционер от приобретения предметов криминального происхождения? И если это произошло, несет ли он ответственность и обязан ли возвращать такой предмет?
— Я много лет сотрудничаю с профильным отделом МВД, и если произошло ограбление церкви или частной коллекции, мне сразу сообщают. Что мешает другим поступать так же и владеть информацией? Кроме того, об этом сообщают СМИ; в 2010 г. издан «Каталог культурных ценностей, похищенных из государственных музеев, заповедников, организаций и частных коллекций». Сбыть такие предметы, а тем более дорого, сложно, поэтому их переправляют, скорее всего, за границу. Чтобы уберечься от подобных неприятностей, не стоит покупать у случайных людей. Что касается второй части вопроса — если коллекционер не подозревал о том, что покупает краденое, то ответственности он не несет и не обязан передавать предмет в органы на время следствия. Многие, да и я сам, оказывались в таких ситуациях в 1990 е гг., когда оборот рынка икон был велик, и не была налажена оперативная подача информации органами. Пострадавшая сторона может получить украденную вещь по договоренности, компенсировав коллекционеру уплаченную сумму. К сожалению, в нашей стране иногда непонятно, кто несет ответственность за подобные преступления. Вспомните вооруженное ограбление семьи Примаченко в 2005 г., когда украли 100 работ художницы. В газетах писали, что известны и исполнитель, и заказчик. Но в итоге мы так и не узнали, чем окончилась эта история.
— Какие бы советы вы дали начинающим коллекционерам икон?
— Обойти несколько галерей, узнать стоимость однотипных икон. В процессе общения выбрать того, кто внушает больше доверия, и с его помощью формировать свою коллекцию. Так в свое время делал и я: приходил в Клуб коллекционеров, разговаривал с людьми. Потом стал консультироваться с вызывавшим доверие человеком и приобретать у него вещи. Время показало, что я сделал правильный выбор, и я этому человеку благодарен.
И еще одно. Я убежден, что иконами нельзя заниматься, не любя их, имея исключительно меркантильные цели. Конечно, не все верят в силу иконы, но нам, христианам, чрезвычайно полезно иметь икону в доме и общаться с ней, потому что она служит проводником нашей любви к Господу, оберегает нас и помогает в делах. С любовью молясь перед иконой, мы получаем помощь, и тогда осознаем, что совершается чудо.
Беседовала Елена Корусь
Полную версию интервью см. в ж. “Антиквар”, № 4, 2010 г.