«Керамика — это только материал»

Виктория Дромарецкая… Миниатюрная, энергичная, экстравагантная. Деликатная и настойчивая. Керамист, живописец, дизайнер, педагог. «Керамика — это только материал», — повторяет она. Подход человека, привыкшего работать с объёмной формой, чувствуется во всём, за что берётся Виктория Анатольевна. Она лепит, работая над керамическим объектом. Она формирует рельефную фактуру, создавая живописное полотно. Она терпеливо учит и «вылепливает» своих учеников, раскрывая их таланты и вдохновляя на творчество.

— Виктория Анатольевна, судя по выставкам, вас в равной степени интересуют и керамика, и живопись. Но учиться вы поехали именно во Львов, который всегда славился подготовкой мастеров прикладного искусства.

— По профессии я художник декоративно-прикладного искусства, специализация — керамика. Но это не означает, что в институте нам давали узкопрофильное образование и ничему другому не учили. Наоборот, нас готовили как мастеров пластических искусств, а это — в отличие от художника-ке­ра­миста — очень широкое понятие.

До Львова я училась в Киеве, в студии Октябрьского дворца культуры, где преподавали очень серьёзные художники. Интересно, что моя манера рисунка не слишком понравилась во Львове. Потому что там он — контурный, «скульп­турный», а в Киеве — нежный, тональный. Скульптура там тоже другая — более выглаженная, близкая к древнегреческой.
В сравнении с другими керамистами я считалась живописцем. Да и выставлялась там больше как живописец. Когда вернулась в Киев, то не думала, что буду заниматься керамикой. Но получилось иначе.

— Почему?

— Потому что Киев был перенасыщен живописцами — их планово выпускал художественный институт, теперешняя Академия. Попасть на преподавательскую работу тоже было невозможно — всё занято. Так что кормила меня керамика… А однажды мне позвонила знакомая, которая работала в Ин­дустриальном техникуме, и сказала, что у них есть вакансия на отделении прикладного искусства. Вот так потихоньку и пошло… Вскоре я устроилась в РХСШ имени Шевченко — сначала по совместительству, поскольку отделения прикладного искусства тогда не существовало, да и судьба самих занятий керамикой была под вопросом.

— Когда это происходило?

— В 1992–1993‑х годах. Дело в том, что уровень подготовки живописцев в школе всегда был очень высок, а керамические работы — все эти глечики и пасочки — казались уж слишком традиционными и однообразными. На втором году моей работы, когда мы с учениками сделали большие красивые глазурованные амфоры, коллеги-живописцы увидели нечто новое. Им эти работы явно понравились.

— А речь шла о том, чтобы вообще убрать керамику из программы?

— Да, но теперь появилась надежда вывести всё это на другой уровень. Постепенно прежние преподаватели керамики ушли, взяли второго педагога — молодого, инициативного, участвующего в выставках.
Параллельно началась моя активная творческая работа, потому что без творчества никак нельзя. Один из залогов успеха нашей школы в том, что все преподаватели — действующие художники, среди которых есть и очень известные — Олег Александрович Животков, Юрий Гончаренко…

— То есть детей должны учить состоявшиеся мастера?

— «Состоявшиеся» — «несостоявшиеся» — понятие достаточно условное и расплывчатое. Главное, чтобы это были мастера своего дела, которые могут показать ученику, как надо, потому что одной теорией здесь не обойтись. Хотя я знаю мэтров, которые дают исключительно теоретические рекомендации…
Я считаю очень важным, что все наши преподаватели занимаются творчеством, что они — члены Союза художников, что ученики могут видеть их работы на выставках, в альбомах и каталогах, читать о них в прессе. «Антиквар», в частности, писал о выставке наших преподавателей, проходившей в 2016 году в театре «Сузір’я».

— С недавнего времени вы возглавляете отделение декоративно-прикладного искусства. Что, на ваш взгляд, изменилось с тех пор, как оно было открыто?

— В первую очередь, изменилось время, а вместе с ним и отношение к художникам-прикладникам. Сейчас нам увеличили мастерскую, ведь все понимают, что мы готовим художников востребованных специальностей. Главный предмет на факультете — композиция. Потому что основа декоративной композиции — это основа композиции дизайнерской. Мы не ставим перед собой задачу воспитать керамистов «в чистом виде». Человек может реализовать себя в керамике, но главным образом наши выпускники занимаются интерьерным, архитектурным, полиграфическим дизайном.

— То есть учёба на отделении предполагает в дальнейшем довольно широкое поле деятельности?

— Совершенно верно. К тому же мы не ограничиваем учеников рамками лишь одной керамики, поскольку современный дизайнерский объект может быть выполнен из любого материала.

— Как проходят занятия в мастерской, обсуждаете ли вы первоначальный замысел, корректи­руете ли его на этапе эскиза или даёте возможность ученику выразить себя максимально полно?

— Помню, как однажды в школу пришли Галина Дюговская и Владимир Балибердин — руководители секции ДПИ в Союзе художников Украины. В коридоре были выставлены дипломные работы, которые привели их в восторг. И они говорят мне: «Какая же ты молодец, такие интересные идеи им даёшь!» На самом деле идеи были не мои. Да, мы работаем с детьми, но для нас важно развить их собственное воображение, дать возможность выразить свой взгляд на мир, проявить свой кругозор.
Первая часть работы — эскизный вариант. Я смотрю на эти эскизы как человек, который знает, как это выполнить, и главная моя задача — помочь воплотить замысел. А если я буду навязывать ребёнку свою идею, то из этого вряд ли что‑то «вырастет». Хотя бывает, что ученик хочет сделать что‑то в моём стиле и говорит мне об этом. Тогда мы творим вместе, но это скорее исключение. Мне важно, чтобы дети нашли себя.

— Вы воспитывались в творческой семье?

— В инженерной. Правда, у папиного отца, тоже инженера, вся хата была увешана картинами и бисерными вышивками. Думаю, что они остались с досоветских времён. А прадед по маминой линии был знаменитым на всё село кузнецом.

— Значит, тяга к художест­вен­ному творчеству и живописи точно была.

— На первых выставках я показывала именно живопись, хотя писала не так уж часто и не всегда была довольна результатом. А в 1995 году, уже после окончания института, я участвовала в групповой выставке в Историческом музее и заметила, что стала отличаться от других. И тогда я сказала спасибо Львовскому институту — за другой свет, за культуру живописи.

— Ваша живопись и керамические композиции как‑то взаимосвязаны? Можно сказать, что они отражаются друг в друге?

— Безусловно. Бывает, я пишу портрет, а потом вижу его в керамике… Живопись у меня фактурная, в буквальном смысле тяжёлая, иногда с выходом на рельеф. Она существует где‑то на грани с трёхмерным объектом.

— А какие темы вас больше всего привлекают?

— Очень разные — городской пейзаж, портрет, фигуративные композиции… В общем всё, что связано с человеком и средой его обитания.

— На персональных выставках, в том числе на недавней в Доме художника, вы показывали преимущественно живопись. А где можно увидеть вашу керамику?

— На «официальных» выставках, организованных секцией прикладного искусства Союза художников Украины.

— То есть в живописи вы чувствуете себя свободнее?

— В определённом смысле да. Она даёт мне возможность экспериментировать, выражать себя в другом материале. Если керамика требует лаконичного силуэта, сдержанности в деталях, то живопись позволяет свободно перемещаться по плоскости, вносить изменения «по‑живому». Для меня это серьёзная лаборатория, где вызревают образы, нащупывается структура произведения и даже «проектируются» керамические работы.
Мне трудно разделить две эти сферы. Поэтому я и ученикам говорю, что керамика — это только материал и, возможно, одна из проб в освоении других материалов.

Беседовала Анна Шерман

Виктория Анатольевна Дромарецкая

Родилась в Киеве 5 мая 1961 года.
В 1987 году окончила Львовский государственный институт прикладного и декоративного искусства (ныне Львовская национальная академия искусств).
С 1993 года участвует во Всеукраинских художественных выставках.
С 2013 года — член Национального союза художников Украины.
Занимается керамикой, живописью, дизайном одежды и украшений.
Работы хранятся в Национальном музее истории Украины, Украинском фонде культуры, в частных собраниях в Украине и за её пределами.

Персональные выставки:
2000 — Украинский фонд культуры;
2002 — Национальный музей истории Украины;
2018 — Центральный дом художника.