| 13-16 сентября в Киеве пройдет первый международный коллоквиум по византийской и древнерусской сфрагистике. Накануне события «Антиквар» пообщался с одним из участников этого научного форума Валерием Павловичем Степаненко, доктором исторических наук, заведующим кафедрой древнего мира и средних веков Уральского федерального университета (Екатеринбург). |
04.09.2013
13-16 сентября в Киеве пройдет первый международный коллоквиум по византийской и древнерусской сфрагистике, на который соберутся крупнейшие специалисты из Австрии, Болгарии, России, Турции, Франции, Швеции и Украины. Накануне события «Антиквар» пообщался с одним из участников этого научного форума Валерием Павловичем Степаненко, доктором исторических наук, заведующим кафедрой древнего мира и средних веков Уральского федерального университета (Екатеринбург).
Значение сфрагистики в изучении византийской и лревнерусской культур очевидно для историков, археологов, искусствоведов. А как бы вы в двух-трех предложениях определили его для рядового посетителя историко-археологического музея?
У нас иконы киевского периода (византийские и собственно русские) можно по пальцам пересчитать. Остались два комплекса — Афонский, частично переехавший в Россию, и Синайский, частично представленный в Киеве. Как следствие, их бытие подтверждается печатями, поскольку на лицевой стороне часто давалось изображение местно- или даже государственночтимой иконы. Возьмите, к примеру, ту же Богоматерь Никопею.
В Византии весь госаппарат, армия и церковь использовали печати, как официальные, так и личные. Это дает ученым возможность проследить эволюцию госаппарата и армии, церкви, просопографию византийских родов, сферы их деятельности. Что касается Руси, то печати позволяют получить представление о структуре ранней церкви и просопографии Рюриковичей. При отсутствии госаппарата нет и печатей чиновников и воинов. Существующие же — единичны.
Печать Алексея I Комнина. Реверс. Музей Дамбартон Оукс (США)
Что вы можете сказать о наиболее значительных «открытиях» византийско-русской сфрагистики последнего первого десятилетия 21 века? Связаны ли они с новыми археологическими находками или с новыми интерпретациями уже известных памятников?
Для Византии это издание новых каталогов государственных и частных коллекций, как то Феодоридиса, Стамбульского археологического музея, Херсонеса. Для Руси — начало работы над частными коллекциями Украины, каковое должно завершиться изданием печатного каталога, а затем и подготовкой электронного каталога всего материала, найденного на территории Украины. Опыт есть. И желательно, чтобы этим занимались специалисты. Как следствие, желательно выращивать оных на месте, так как в настоящее время наблюдается их явный дефицит. Отсюда досадные ляпы в публикациях по древнерусской сфрагистике — не совсем удачного ребенка византийской.
Печать Иоанна II Комнина. Реверс. Музей Дамбартон Оукс (США)
Киевский Музей Шереметьевых несколько лет устраивает сфрагистические выставки, стараясь привлечь внимание широкой публики к этому сложному для экспонирования (и понимания в рамках музейного пространства) материала. Как вы оцениваете перспективы этого начинания?
Благодаря Музею и Алексею Шереметьеву лично в Киеве формируется новый центр исследований с собственными коллекциями. К счастью, не скованный академическими рамками, хотя сотрудничество с привлеченными исследователями не только желательно, но и необходимо, Замелькали единичные молодые исследователи, пока работающие излишне широко, «от Адама до Амстердама». Со временем, когда младая поросль все же поднимется и заколосится, желательно дать каждому свою делянку, ибо нельзя объять необъятное. Перспективы же пополнения коллекций огромные, так как госмузеи традиционно неповоротливы, небогаты и не могут дать приличную цену за печать. Лишь энтузиазисты, коих, к сожалению, предельно мало на древнерусских землях, в состоянии собрать классную коллекцию a la Н.П. Лихачев или G. Zacos.
Расскажите коротко о сути вашего доклада на киевском коллоквиуме?
Тема родилась после посещения Софии Киевской и Владимирского собора в обществе сотрудницы Эрмитажа Елены Степановой. В первой — остатки ктиторского портрета Ярослава, на основе которого строились и продолжают строиться фантастические теории, во втором — васнецовские фантазии на тему крещения Руси, где князь Владимир представлен в вольно трактованном одеянии византийского императора — в дивитиссии и стемме с препендулиями на голове. Так как правители государств византийского культурного круга (от Закавказья до Балкан и от Балкан до Сицилии) традиционно и беззастенчиво присваивали себе регалии “василевсов Ромеев”, то, казалось бы, владимирские фантазии имеют под собой некоторую реальную основу.
Печать Патриарха Фотия. IX в. Аверс. Музей Дамбартон Оукс (США)
Информацию о том, как внешне оформлялась власть киевского князя в XI – XII вв. дают только печати. Это довольно редкая группа печатей с изображениями самого князя и его отца и предшественника в парадном одеянии императора (в дивитиссии с лором и со стеммой на голове). Резчики матриц печатей пользовались, вероятнее всего, редкими на Руси византийскими монетами и печатями, зачастую не понимая что они копируют. Отсюда странные гибриды или даже искажения оригиналов при копировании.
Традиция эта умерла к середине XII в., будучи вытесненной иной, в соответствии с которой на лицевой и оборотной сторонах печати появились изображения святых, соименных князю и его предшественнику, что создает определенные трудности при идентификации собственника печати.
Т.е. “портретный период” в древнерусской сфрагистике был кратким и крайне интересным, так как шел интенсивный процесс усвоения византийского культурного наследия, причем, не привычной для нас христианской традиции, а именно светской.
Беседовал Святослав Яринич