Материал из журнала “Антиквар”, №6, 2013 г.
В апреле исполнилось 130 лет со дня рождения украинского и русского живописца, теоретика нового искусства Олексы (Алексея) Грищенко.
В апреле 2013 исполнилось 130 лет со дня рождения украинского и русского живописца, теоретика нового искусства Олексы (Алексея) Грищенко. О творчестве этого замечательного художника, об особенностях рынка его работ рассказывает парижский коллекционер Мишель Лиевр-Маркович.
— В период между двумя мировыми войнами во Франции работало множество талантливых живописцев — выходцев из России и Украины. Почему вы остановили свой выбор именно на произведениях Грищенко?
— На то было несколько причин. Во-первых, мне просто очень понравились его работы. Во-вторых, когда я начал их собирать, на родине о Грищенко практически забыли, и мне захотелось восстановить историческую справедливость по отношению к этому художнику.
Ведь в 1910-х гг. он был весьма влиятельной фигурой в среде русских авангардистов — входил в объединение «Бубновый валет», был выдающимся теоретиком и педагогом. Наконец, мне были небезразличны творчество и судьба человека, родившегося, как и мой дед Владимир Маркович, в Черниговской губернии.
Вам, наверное, будет интересно узнать, что Владимир Маркович (1903–1984) — потомок казацкого полковника и генерального подскарбия Войска Запорожского Андрея Марковича (1674–1747).
Сестра Андрея Анастасия вышла замуж за Ивана Скоропадского, ставшего гетманом после Мазепы. Сын Андрея Яков Маркович (1696–1770), также полковник, министр финансов Гетманщины, был одним из самых образованных украинцев своего времени. Его десятитомный «Дневник» является ценнейшим источником сведений о жизни казацкой старшины XVIII в.
Алексей Грищенко тоже происходил из казаков — глуховских.
— Когда вы начали собирать свою коллекцию?
— Чуть больше 12 лет назад, когда мой друг Александр Плевако, сотрудник украинского посольства и ЮНЕСКО, предложил мне стать спонсором выставки украинских художников-эмигрантов. Проходила она в 2000 г. в здании ЮНЕСКО в Париже, и именно тогда я впервые увидел картины Грищенко.
Так было положено начало моей коллекции.
— Покидая Советскую Россию, Грищенко оставил в Москве все свои работы кубистического и примитивистского толка. Есть ли в вашем собрании подобные вещи?
— Нет. У меня есть картины, написанные уже в Константинополе и в Греции в 1919–1921 гг. — из той серии, что была показана на парижском Осеннем салоне 1921 г. Вообще начало 1920-х — очень важный период в творчестве Грищенко. Мне кажется, что отъезд из России дал ему возможность «расправить крылья», а главное — освободиться от теорий, сдерживавших свободное развитие его таланта.
Об этом, кстати, почти 80 лет назад писал в своей книге «Грищенко» первый биограф и исследователь его творчества Павел Ковжун. Вот его слова: «У Константинополі малює Грищенко багато. Малює цікаво, з новою енергією і новою любов’ю. І речі зовсім нові. Не такі, як були.
Грищенко не шукає у них мистецького вислову. Він кидає барвисті плями і контури з дивною відвагою і незвичайно чутливим ліризмом. Ці праці мистця — тріумф його попереднього мистецького надбання, вони не дають йому попасти в отупіння. Навпаки, вони стають завершенням усього перейденого, пережитого і переробленого досвіду».
— А на французском арт-рынке встречаются ранние работы Грищенко?
— Насколько мне известно, нет. Семь-восемь вещей этого периода хранится в музеях России — в Третьяковской галерее в Москве и Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге; одна — в Национальном художественном музее Украины.
Возможно, что-то есть в частных коллекциях.
Я читал, что когда Грищенко бежал из Москвы, его картины отдали студентам, чтобы они писали на них свои учебные задания — во время Гражданской войны было очень трудно найти холст или даже бумагу для рисования.
По всей видимости, большая часть его ранних работ просто погибла.
— Как складывалась судьба художника во Франции?
— После первой своей выставки в Париже Грищенко познакомился с маршаном Полем Гийомом. Тот свёл его с галеристом Леопольдом Зборовским, работавшим с Модильяни, Сутиным, Паскином и другими.
Зборовский продал 17 его греческих гуашей американскому коллекционеру и ценителю авангарда Альберту Барнсу. С 1921 г. украинский художник становится экспонентом Осеннего салона.
Президентом Салона был в то время Фернан Леже, который отобрал 24 его константинопольские акварели и потребовал, чтобы их разместили в одном зале с его собственными работами.
В дальнейшем произведения Грищенко выставлялись в галереях Персье, Анри Бинга, Кати Гранофф, Друэ… Помимо Фонда Барнса, обладающего одной из лучших коллекций авангарда, его работы хранятся в Национальном центре искусства и культуры имени Жоржа Помпиду и Музее д’Орсэ, нью-йоркском МОМА, музеях Мадрида и Монако, королевских музеях Копенгагена и Брюсселя.
— Какие работы Грищенко демонстрировались на недавней парижской выставке?
— Живопись и графика 1920-х гг., включая восемь константинопольских и греческих гуашей, 16 акварелей и 12 работ маслом. В основном это были произведения из нашей коллекции и коллекции Даниэля Штуля.
На вернисаж мы пригласили представителей украинской общины, руководителей организаций и ассоциаций. К нам также пришли специалист по русскому и украинскому авангарду Жан-Клод Маркаде и львовский искусствовед Вита Сусак. Это был очень приятный вечер.
Играл украинский пианист, ближе к ночи все стали петь украинские народные песни. В другой день мы принимали галеристов, аукционистов, коллекционеров, приехавших из Москвы, Сан-Франциско, Лондона, Брюсселя, Киева и Львова.
— Во многих справочниках и каталогах Грищенко до сих пор называют русским художником. Как происходило его сближение с украинской диаспорой?
— Я думаю, он всегда ощущал себя украинцем, даже когда работал в Москве и писал по-русски свои статьи и манифесты. Но в 1930-х гг. Грищенко стал говорить и писать на украинском, участвовать в выставках Ассоциации независимых украинских художников во Львове. И люди из украинской диаспоры начали покупать его работы!
В 1958 г. Грищенко поехал в Америку, где Гордынский и Архипенко помогли ему организовать несколько персональных выставок — в Нью-Йорке и Филадельфии. Там же, в Нью-Йорке, вместе со Святославом Гордынским он основал фонд, в котором были сохранены его архивы и 70 работ.
Этот фонд был передан в Украинский институт в Нью-Йорке, а в 2005-м, согласно воле Грищенко, завещавшего его Украине, — в Киев. В данный момент фонд находится в Национальном художественном музее.
— Вы собираете свою коллекцию более десяти лет. Как за это время изменились цены на работы Грищенко?
— Цены значительно выросли, хотя, на мой взгляд, они всё равно пока ещё весьма низкие. Художник явно недооценён, учитывая его место в истории искусства, а также качество созданных им работ.
Не стоит забывать и то, что он был одним из творцов русского и украинского авангарда начала ХХ в.
— Есть ли в Париже крупные галереи и арт-дилеры, работающие с наследием Грищенко?
— Есть такие, которые специализируются на украинском искусстве в целом. Но я знаю нескольких крупных коллекционеров, собирающих произведения Грищенко.
Один из них живёт в Москве, другой – во Франции, третий – во Львове. В Америке и Канаде также есть люди, всерьёз интересующиеся его работами.
— Грищенко оставил значительное литературное наследие — исследования по русской и византийской иконописи, воспоминания. Издавались ли они на французском языке? Выпускались ли во Франции книги, посвящённые творчеству художника?
— В моей библиотеке есть все книги Грищенко, написанные им в Москве и во Франции. На французском были изданы «Два года в Константинополе» с репродукциями 40 его акварелей (1930), воспоминания «Україна моїх блакитних днів»; монографии Павла Ковжуна (1934), Рене-Жана и Поля Фиренса (1948), книга «Грищенко. Его жизнь, его творчество» (1964), написанная группой авторов, среди которых Поль Фиренс, Раймон Шарме, Святослав Гордынский.
Сейчас мы с Витой Сусак заняты подготовкой издания «Цветодинамос и первые годы эмиграции Грищенко».
— Не хотелось ли вам провести ретроспективную выставку Алексея Грищенко в Киеве, в Национальном художественном музее?
— Это моя большая и давняя мечта! Хотелось бы показать именно авангардные работы, включая ранние, которые находятся в России. Думаю, получилась бы очень интересная и важная экспозиция. Украинцы наконец поняли бы, какой замечательный художник у них есть.
Я уверен, что ваша страна будет гордиться Грищенко как одним из лучших своих живописцев.