Материал из журнала “Антиквар”: №3, 2012
Традиции и механизмы регулирования оборота археологических артефактов
Археология нового времени начиналась с никем не контролируемого увлечения коллекционированием антиков. Затем в эти процессы вмешалось государство. Одни страны приняли решение о национализации всех вновь найденных предметов и запрете вывоза тех, что находятся в частных руках. Другие – придерживаются более либеральной охранной политики.
Забытая Рекомендация ЮНЕСКО
В декабре 1956 года на сессии ЮНЕСКО была принята «Рекомендация относительно международных принципов проведения археологических раскопок» – первый документ, в котором эксперты и юристы попытались сформулировать универсальные правила изучения и сохранения мирового археологического наследия. Многие из этих норм в дальнейшем были учтены при разработке национальных законов и международных соглашений по охране культурного наследия, но некоторые – весьма важные как для охранной политики, так и для функционирования антикварного рынка и частных археологических коллекций – сознательно или несознательно проигнорированы.
«Рекомендация» содержала положения о необходимости: а) получения разрешения на проведение раскопок в соответствующем органе; б) немедленного уведомления органов власти о находке археологических предметов; в) конфискации найденных предметов, если о них не было заявлено; г) создания государственной археологической службы и обеспечения её надлежащими средствами и полномочиями; д) введения наказаний за несанкционированные раскопки; е) документирования археологических исследований и создания национальных и региональных коллекций археологических находок; ж) разрешение проводить раскопки иностранным археологам; з) предотвращения незаконного вывоза и т. д.
В то же время ЮНЕСКО уделило значительное внимание вопросам упорядочивания (но не запрета!) оборота археологических предметов. Например, предусматривалась возможность передачи лицам (институциям), осуществляющим раскопки, части находок после их изучения и публикации. Речь шла о дубликатах или однотипных предметах, при этом новые владельцы или пользователи должны были обеспечить к ним свободный доступ ученых и публики. Правительствам также предлагалось учесть возможность передачи или продажи иностранным музеям предметов, подобных тем, что уже представлены в национальных коллекциях. Торговля древностями должна была регулироваться таким образом, чтобы исключить стимулы к контрабанде археологическими материалами и защитить памятники археологические от нелегальных раскопок. Отметим также, что частная инициатива в области археологических исследований и формирования коллекций в «Рекомендации» специально не запрещалась, и негосударственные музеи, университеты и научные организации рассматривались как полноправные субъекты исследовательской и охранной деятельности.
В течение следующих нескольких десятилетий ЮНЕСКО не занималось разработкой рекомендаций или конвенций, касающихся исключительно археологического наследия. Эти вопросы рассматривались в рамках документов, регулирующих охрану культурного наследия в целом. Согласно Конвенции о запрете и предотвращении незаконного ввоза и вывоза культурных ценностей (1970 г.), государства обязывались организовывать контроль за археологическими раскопками и экспортом/импортом культурных ценностей; от антикваров требовалось вести реестр, в котором указывать происхождение каждой культурной ценности, фамилию и адрес и адрес её поставщика. Также за государствами закреплялось право объявлять некоторые культурные ценности неотчуждаемыми.
В Рекомендации ЮНЕСКО (1956) правительствам предлагалось учесть возможность передачи или продажи иностранным музеям предметов, подобных тем, что уже представлены в национальных коллекциях
Спустя два года ЮНЕСКО была принята Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия. Благодаря этому документу, началось формирование т. н. Списка всемирного наследия, куда вносятся особо ценные для человечества объекты наследия, включая и археологические достопримечательности. Таким образом они попадают под защиту международного сообщества, хотя это и не «заменяет деятельности заинтересованного государства, на территории которого находится ценность».
В 1969 году Конвенцию об охране археологического наследия принимает Совет Европы. В этом соглашении учтены основные положения Рекомендации ЮНЕСКО 1956 г. относительно практики осуществления археологических раскопок и исследований, а некоторые из них даже углублены. В частности, правительствам предписывалось создавать национальные реестры археологического наследия, включая в них, если возможно, предметы, находящиеся в частной собственности; государственным музеям запрещалось приобретать находки, добытые незаконным путем или похищенные с мест легальных раскопок, от негосударственных музеев требовалось добиться поддержки в этом вопросе. В то же время ни о полной национализации археологических находок, ни об ограничении исследовательских возможностей негосударственных организаций речь не шла, а в отдельной статье было зафиксировано, что «меры, предусмотренные Конвенцией, не могут ограничивать законной торговли/законного владения археологическими предметами или влиять на законы, регулирующие трансферы таких предметов».
Впрочем, после того, как в 1992 г. Совет Европы внес в Конвенцию ряд изменений, последняя норма из документа исчезла. Зато у археологов появилась возможность хотя бы частично удовлетворять свое любопытство за счет заказчиков крупных строительных проектов: в их бюджеты должна включаться статья расходов на предварительные исследования, подготовку отчета, публикацию и учет результатов. Также правительства обязали согласовывать с археологами все планы развития городов и территорий. Стороны, подписавшие соглашение, как и прежде, должны были бороться с несанкционированными раскопками и торговлей незаконно добытыми предметами, выдавать разрешения на проведение работ только квалифицированным специалистам, осуществлять надзор за раскопками и т.п. Каких-то особых пожеланий относительно форм собственности музейных и научных археологических организаций (их в избытке содержит украинское археологическое законодательство) в Конвенции нет. Требования относительно регулирования антикварного рынка свелись к нормам о необходимости контроля за музейными закупками и ограничения оборота предметов, полученных в результате незаконных раскопок или похищенных с мест легальных раскопок (эти положения были зафиксированы и в редакции 1969 года). Справедливости ради следует отметить, что ограничивать нелегальный оборот Конвенция предлагает путем информирования, бдительности и сотрудничества, а не полным запретом торговли археологическими находками и их коллекционирования.
Италия: пять веков бесплодной борьбы
Тем не менее запреты на экспорт любых археологических предметов встречаются в законодательной практике многих государств. В папском Риме они известны с первой половины XVI века. При папе Павле IV, в частности, было издано распоряжение, запрещающее вывоз из Рима древностей, статуй, фрагментов даже кардиналам. Однако предприимчивых римлян и иностранцев это не останавливало. В эдикте, подписанном папой Урбаном VIII в 1624 г., было специально отмечено, что указы его предшественников не выполняются, и предлагалось усилить меру наказания (конфискация, штраф 500 скудо, отлучение от церкви). При папе Клименте XII (эдикт 1733 г.) была предпринята попытка усовершенствовать систему надзора: донесший на нарушителя получал одну треть от суммы штрафа в 500 золотых дукатов.
Механизмы контроля за оборотом археологических ценностей, разработанные при папе Пие VII (1802 г.), предвосхищают многие современные подходы. Так, все частные коллекционеры и антиквары должны были предоставить реестры находящихся у них древностей, об археологических находках следовало сообщать в службу комиссара по древностям; раскопки, даже на территории частных владений, могли осуществляться только при наличии разрешения и под надзором уполномоченных лиц. Экспорт древностей, как и прежде, был запрещен, а нарушившие это правило могли получить до пяти лет каторги.
Законодатели современной Италии придерживаются таких же суровых ограничений. Археологические находки являются собственностью государства (эта норма распространяется на предметы, обнаруженные после 1902 года), вывоз культурных ценностей, возраст которых превышает 50 лет, запрещен. Однако многовековой опыт Италии показывает, насколько бесплодными являются попытки взять под контроль черный рынок. Охранные службы страны, включая специальное подразделение полиции и министерства финансов, сегодня оснащены и финансируются в десятки раз лучше, чем их коллеги из России или Украины, и все же ежегодный нелегальный экспорт антиквариата здесь составляет сотни миллионов долларов. Столько и даже больше недополучает легальный арт-рынок Италии, который, обладая огромным потенциалом, по продажам остается далеко позади французского или немецкого.
В 2008 году, в ознаменование столетия первого закона об охране культурного наследия, Министерство культуры Италии организовало выставку возвращенных древностей. Один из её кураторов, археолог Елена Каджиано, пожаловалась тогда журналисту New York Times: “Куда мы будем их девать, в какой музей?»
Протекционистские законы относительно археологических находок действуют в Египте, Перу, Греции, Ираке. И это вредит не только легальному антикварному бизнесу. Например, когда в 1936 г. в Ираке национализировали археологические находки, оттуда ушли американские научные экспедиции, прежде имевшие право вывозить определенную часть предметов.
В Греции, несмотря на то, что все археологическое наследие объявлено собственностью государства, разрешены и частные коллекции древностей, и торговля ими. Как это возможно? Запреты не распространяются на предметы, находившиеся в частной собственности до принятия соответствующего закона, а также на ввозимые в страну (при условии, что они были вывезены из страны более 50 лет назад и не были получены незаконным путем). С одной стороны, греческое правительство вроде бы призывает коллекционеров возвращать в страну ценности, оборачивающиеся на западных аукционах, с другой – открывает лазейки для легализации находок «черных археологов» путем фальсификации документов.
Черная археология становится белой: опыт Великобритании
Совершенно иной подход к управлению археологическим наследием демонстрирует Великобритания. Под охраной государства здесь находятся наиболее значительные археологические памятники, многие из них принадлежат частным лицам. Для проведения раскопок на территории этих объектов необходимо разрешение. Государство считается собственником археологических артефактов, если они обнаружены на его землях. В стране существует множество общественных археологических организаций, частных археологических фирм, которые выполняют мелкие заказы по экспертизе, обследуют участки строительства и т. п.
Закон о сокровищах (1996) разрешает частным лицам поиски кладов на территориях, не отнесенных к памятникам археологии. Благодаря этому, в стране действует Программа поиска и регистрации «движимых древностей», координируемая департаментом археологии Британского музея. Нашедший клад (монеты или изделия, содержащие драгоценные металлы, а также сопутствующие им предметы), обязан в двухнедельный срок заявить об этом уполномоченному чиновнику, тот регистрирует находку и отправляет её на экспертизу. Если выявленные предметы не попадают в категорию сокровищ, их возвращают; если они содержат драгоценные металлы или могут представлять определенную культурно-историческую ценность, их передают в Британский музей, который может приобрести находку для себя или предложить её другим музеям. Если музейщики отказываются от покупки, монеты или другие предметы, составляющие клад, возвращаются человеку их обнаружившему. В базе данных Британского музея, доступной через Интернет, около 700 тысяч предметов, найденных и зарегистрированных строителями, фермерами или археологами-любителями. Естественно, что при таком подходе к обороту ценностей в Британии разрешены и частные коллекции, и торговля древностями и их экспорт. Запрет на вывоз в редких случаях вводится на вещи исключительного исторического или художественного значения, да и то только на определенный срок. Если за это время ни один из местных коллекционеров или музеев не выкупит их, то экспортеру дают «зеленый свет».
Украина: археология строгого режима
После развала СССР оборот культурных ценностей в независимой Украине ещё почти десятилетие регулировался Законом об охране и использовании памятников истории и культуры (1978). Этот документ признавал право личной собственности граждан на «предметы старины» и допускал коллекционирование «произведений древнего декоративно-прикладного искусства» при наличии специального разрешения от Министерства культуры. В то же время, раскопки могли проводиться только при наличии разрешений, все предметы, выявленные археологами, должны были передаваться в государственные хранилища. Клады также должны были сдаваться государству. Интересно, что специальной статьи, касающейся несанкционированных раскопок в данном законе не было.
Как ни странно, но основные постулаты советского законодательства были перенесены в специальный Закон об охране археологического наследия, принятый украинским парламентом в 2004 г. (в 1998-2006 гг. в Верховной Раде заседал директор Института археологии Петр Толочко). Законодатели совершенно проигнорировали новые социально-экономические условия, в которых оказалась археология, то есть: неспособность государства финансировать археологию и музейную отрасль в советских масштабах, открытость границ, формирование легального антикварного рынка, появление группы влиятельных и состоятельных меценатов – коллекционеров древностей. Не учли при этом и собственный досоветский опыт: в Российской империи были разрешены и частные коллекции древностей, и частные археологические изыскания.
В итоге, все находки, полученные в результате археологических исследований, объявлялись государственной собственностью и подлежали передачи в фонды Института археологии, музеев, научных и учебных заведений государственной и коммунальной форм собственности (в 2010 г. эту формулировку заменили более общей «фонды музеев, в которых хранятся музейные коллекции и предметы, являющиеся государственной собственностью и принадлежат к государственной части Музейного фонда Украины»). Вопросы функционирования частных коллекций в Законе об археологическом наследии затронуты лишь косвенно: в статье 8 говорится о том, что государственному учету подлежат все археологические коллекции, независимо от форм собственности. Право создавать археологические экспедиции получили структуры Национальной академии наук, высшие учебные заведения государственной формы собственности, историко-культурные заповедники, государственные и коммунальные музеи. Что касается выдачи разрешений (открытых листов) на право ведения археологических работ, то поначалу их единолично выдавал Институт археологии НАНУ, а спустя несколько лет это поручили квалификационному совету, формируемому тем же Институтом археологии.
Если у украинского археологического истеблишмента в начале 2000-х гг. и были какие-то иллюзии относительно мощной государственной поддержки, то к концу десятилетия их окончательно развеяли. В 2011 г. строительное лобби в Раде добилось отмены обязательного проведения археологической экспертизы при отводе земельных участков. Такая экспертиза оплачивалась за счет заказчика, что позволяло археологам не только проводить исследования, но и зарабатывать на жизнь. К примеру, в докризисном 2008 г. региональные подразделения Института археологии имели более 9 тыс. договоров на проведение экспертизы (общая площадь обследованных участков составила 22,5 тыс. га).
Украинские законодатели проигнорировали новые социально-экономические условия, в которых оказалась археология, то есть: неспособность государства финансировать её в советских масштабах, открытость границ, формирование легального антикварного рынка, появление группы влиятельных и состоятельных меценатов – коллекционеров древностей.
В конце 2011 года Министерство культуры Украины вынесло на обсуждение проект закона о культурном наследии, объединившем под одной обложкой законы об охране культурного наследия, об охране археологического наследия и о вывозе, ввозе и возвращении культурных ценностей. Никаких принципиальных изменений в систему охраны археологического наследия разработчики не внесли. Уточнены лишь некоторые определения и процедуры передачи предметов в государственную собственность. Например, статья 53 детально расписывает действия граждан и властей при «случайном выявление объекта или предмета, относительно которого существует предположение, что он имеет археологическую ценность». А статья 54 устанавливает право собственности государства на такого рода случайные находки: «Находки, полученные в результате археологических исследований, а также археологические предметы, случайно выявленные на территории Украины физическими и юридическими лицами, в том числе во время земляных, подводных работ, являются государственной собственностью». Так что, если у кого-то раньше существовали сомнения насчет собственника старого ржавого гвоздя, найденного где-нибудь в поле, то теперь они развеяны.
Все страны, вводившие на своей территории норму национализации археологических находок, тем не менее оставляли за антикварами и коллекционерами право свободно распоряжаться (хотя бы в пределах национального рынка) предметами, находившимися вне государственных хранилищ до принятия соответствующего законодательства или до определенной даты. В Украине это правило четко не закреплено ни в Законе 2004 года, ни в законопроекте 2011 года. Возможно, авторы документа рассчитывали прописать его в дополнительном регуляторном акте, как и процедуру учета предметов, находящихся в частных коллекциях. Однако после принятия Закона об охране археологического наследия прошло почти 8 лет, а о механизме регистрации пока никто и слыхом не слыхивал.
Разрушительная охрана или регулируемый рынок
Последние несколько лет в украинских СМИ активно муссируется тема «чёрной археологии». Однако власти на местах наказывать копателей не торопятся – зачем накалять обстановку, когда в стране масса незанятого населения. В Европе и Америке о расхитителях древностей снимают фильмы, издают десятки книг. Некоторые археологи даже оставляют науку и целиком отдаются выявлению подпольных сетей транспортировки артефактов, изобличению недобросовестных музейных кураторов или антикваров, составлению списков предметов с сомнительным провенансом и т.п. Возьмем хотя бы Нила Броуди, на которого часто ссылаются украинские и российские археологи. В 1994 году он издал монографию о переходном периоде от неолита к бронзовому веку в Британии, а затем занялся изучением незаконной торговли древностями и в период с 2000 по 2006 год подготовил пять книг на эту тему. В общем, «черная археология» обеспечивает работой всех.
Безусловно, нелегальная добыча археологических предметов наносит непоправимый ущерб науке, вещи вырываются из контекста, их невозможно точно атрибутировать и изучить в историко-культурной перспективе. Но так же верно и то, что информационными кампаниями, национализацией археологии, запретом экспорта, полицейским и таможенным надзором проблему не решить.
Это уже давно поняли специалисты по экономике культуры, обязанные анализировать ситуацию, выходя за рамки узко цеховых и национальных интересов. По их мнению, политика тотальных запретов лишь усиливает позиции операторов черного рынка антиквариата, порождает коррупцию в контролирующих органах. Владельцы или пользователи участков, обнаружив какой-то археологический артефакт, тысячу раз подумают о целесообразности заявления о находке, ведь это повлечет за собой неизбежные финансовые и материальные потери, вплоть до национализации землевладения, если на нем обнаружат объект, заслуживающий статуса памятника. Охота за нелегально вывезенными сокровищами оборачивается для бюджета страны значительными расходами, к тому же эти предметы все равно потеряны для науки. Еще одной серьезной проблемой является хранение археологических артефактов. Музеи способны экспонировать только незначительную часть своих фондов, остальное же достояние человечества остается для него недоступным.
Вот что пишет известный американский юрист, профессор Стенфордского университета Джон Генри Мерримен:
«Некоторые страны накопили огромные запасы однотипных предметов материальной и художественной культуры, которые просто складируются в хранилищах и портятся, не имея надлежащего ухода. Зачастую они не имеют никаких шансов на то, чтобы быть изученными, опубликованными или показанными на выставке. Такое затоваривание разрушает сами предметы и уничтожает информацию, которую они несут. Оно ограничивает предложение древностей на легальном рынке, приводя к повышению цен и усилению черного рынка».
Многие американские музеи давно прибегают к практике продажи отдельных вещей с целью пополнения бюджета. Полученные средства идут на ремонт, приобретение оборудования или новых экспонатов. Конечно, такие решения принимает не директор единолично, а попечительский совет после длительных консультаций с кураторами и экспертами.Самое печальное, что некоторые пути решения проблемы «чёрной археологии» были намечены международным сообществом ещё в 1956 году, в рассмотренной нами в начале статьи «Рекомендации относительно международных принципов проведения археологических раскопок». Это и передача части уже изученных и опубликованных археологических коллекций в частные музеи и научные центры, и продажа предметов, аналоги которым уже имеются в национальных коллекциях.
Можно вспомнить и подходы XIX – нач. ХХ вв., когда раскопки финансировались меценатами, а власти разрешали экспорт части находок. Что плохого в том, что Египет сто лет назад позволил экспедиции Музея Метрополитен (частного проекта нескольких филантропов во главе с Джоном Пирпонтом Морганом) вывезти археологическую коллекцию? О культуре страны узнали миллионы простых американцев, бесценный материал был сохранен для исследователей. В противном случае он скорее всего был бы разграблен и рассеян.
Очевидно, возможно выработать и другие механизмы сотрудничества. Однако для этого археологи, меценаты, чиновники и законодатели должны отбросить все накопившиеся у них предубеждения, мнимые и реальные обиды или претензии, и сесть за стол переговоров.