Материал из журнала “Антиквар” №64
Прототипы многих изделий отечественного фаянсового производства 19 века можно обнаружить в английской керамике. Чтобы сделать свою продукцию узнаваемой и, соответственно, хорошо продаваемой, фаянсовые фабрики вынуждены были перенимать у английских производителей принципы декора и моделировки формы, ассортиментный ряд и даже маркировку.
До открытия в Российской империи первой фаянсовой фабрики повышенным спросом у аристократии пользовалась английская посуда, завозившаяся сюда в больших количествах. В этом нет ничего удивительного, ведь в конце XVIII в. Англия была крупнейшим торговым партнёром России (на её долю приходилось 37% российского экспорта), а английский фаянс считался лучшим в мире. Сравнительно доступный по цене, украшенный печатным декором, обладающий высоким качеством и прочностью черепка, он быстро завоевал внутренние рынки европейских стран, тормозя развитие их собственной фаянсовой промышленности и одновременно оказывая на неё существенное влияние.
Первым предприятием по производству тонкого фаянса, именовавшегося тогда «английской посудой», стала в Российской империи Киево-Межигорская фаянсовая мануфактура, основанная в 1798 г. Затем одна за другой появились фабрики Ауэрбаха, Поскочина, мелкие заводики Гжели. Их важнейшей задачей было вытеснение с российского рынка привозного английского фаянса. С 1800 г. правительством предпринимались меры по созданию благоприятных условий для развития отечественной фаянсовой промышленности. В частности, были введены ограничительные, а потом и запретительные ввозные тарифы, однако уже в 1819 г. английские промышленники добились значительного снижения таможенных пошлин, чем поставили под угрозу развитие молодой российской отрасли. Ситуация изменилась при Е. Ф. Канкрине — министре финансов России в 1823–1844 гг., стороннике протекционизма в таможенной политике. При его участии в 1822 г. была принята новая редакция таможенного устава, предусматривавшего достаточно высокие тарифы на ввоз зарубежных товаров. Кроме того, для обеспечения необходимого баланса между внутренней торговлей, производством и экспортом возглавляемое Е. Ф. Канкрином министерство постоянно корректировало эти тарифы. Не ограничиваясь законодательной поддержкой, начиная с 1829 г. правительство стимулировало развитие фарфоро-фаянсовой отрасли проведением промышленных выставок в Москве и Петербурге.
Лучшим фаянсом по справедливости почитается киевский
В первой трети XIX в. производство фаянса находилось в Российской империи на подъёме. Среди многочисленных предприятий этого профиля Киево-Межигорская мануфактура занимала видное место: специалисты, посетившие в 1829 г. первую выставку российских мануфактурных изделий, отмечали, что «лучшим фаянсом по справедливости почитается киевский». Мануфактура, расцвет которой пришёлся на 1820–1840-е гг., имела связи с Императорским фарфоровым заводом в Петербурге1, поэтому, в отличие от других предприятий, выпускала более изысканный, рассчитанный на столичную публику фаянс и ориентировалась на популярные во всей Европе формы и декор. В обзорах выставок отечественные изделия постоянно сравнивались с английскими, служившими эталоном качества и вкуса. Да и в контракте, подписанном в 1802 г. киевским магистратом с фабрикантом из Саксонии Христианом Вимером, говорилось об организации в Межигорье производства «для выделывания фаянсовой посуды лучшего качества на манер английской»2. Конкуренция с английской продукцией заставляла отечественные фабрики — и казённые, и частные — заботиться о высоком качестве изделий при их умеренной цене.
Целый ряд произведений, выполненных на Киево-Межигорской мануфактуре, обнаруживает родство с английской посудой XVIII–XIX вв. По примеру англичан здесь впервые в России внедрили (примерно в 1811 г.) метод печатного декора. Этот способ, намного ускоривший и удешевивший выпуск продукции, в Англии одним из первых применил Джозайя Веджвуд. Для создания рисунков привлекались первоклассные художники. Они гравировали на медных пластинах изображение, которое мастера отпечатывали на тонкой бумаге, а уже с неё переносили на изделие, аккуратно прижимая рисунок к поверхности; после этого предмет погружался в холодную воду, где бумага легко и без повреждений снималась, а оставшийся монохромный рисунок закреплялся с помощью обжига. В такой технике декорированы тарелка из Музея истории Киева и чашка из Сумского художественного музея им. Н. Онацкого с «китайскими сюжетами», воспринятыми с образцов английской керамики. В английском декоративно-прикладном искусстве эти сюжеты, повествующие о двух юных влюблённых, превратившихся в ласточек, и представляющие собой выполненный по трафарету стилизованный синий рисунок на белом фоне, получили название «Willow pattern», или «Blue willow» (в русской традиции — «ивовый узор»).
Популярность данного декора связывают, во-первых, с произошедшим в Англии снижением пошлин на ввоз чая и широко распространившейся в связи с этим традицией чаепития, а во-вторых, с ростом цен на импортируемый китайский фарфор и как следствие — повышением спроса на отечественную продукцию, подражающую китайским образцам3. Декор в китайском стиле впервые появился в 1761 г. на вустерском фарфоре, с 1785 г. он встречается на фаянсе Дж. Спуда (Стаффордшир) и Нэлфли (Шропшир), обращались к нему и такие прославленные английские керамисты, как Веджвуд и Копленд (Копеланд). Но особое распространение он получил после того, как около 1790 г. свои первые образцы рисунков «Willow pattern» выгравировал Томас Минтон. С тех пор подобный тип декора более двухсот лет используется как в самой Британской империи, так и далеко за её пределами. Что касается Киево-Межигорской мануфактуры, то, помимо печатных бело-синих сюжетов, предметы украшались кистевой полихромной росписью «на манер китайских… разными колерами» по образцам, полученным в 1834 г. из Петербурга. Уже через год в соответствии с ними были созданы первые предметы «китайского сервиза», часть которого хранится в собрании Государственного музея истории Украины. Интересно, что по прейскуранту фабрики столовый сервиз в китайском стиле оценивался дороже остальных — в 437 рублей4.
Произведения с цветными глазурями и рельефными растительными узорами — визитная карточкой Киево-Межигорской мануфактуры 1830–1850-х гг
Немного изменяя модели, упрощая форму или усложняя рельефную проработку поверхности, киево-межигорские мастера создали на основе английской керамики целый ассортиментный ряд. Многие модели являются повторением знаменитых веджвудских изделий кремово-белого оттенка — так называемого фаянса цвета сливок (cream-coloured ware). В Англии этот термин традиционно применяли ко всем видам тонкого фаянса, окрашенного в светлые желтоватые оттенки. Появился такой фаянс ещё в первые годы XVIII в., однако прославился он лишь в 1760-е гг., когда рецептура была усовершенствована Веджвудом. Добавив в белую фарфоровую массу ещё один сорт глины, он получил разновидность материала, который по своим высоким качествам успешно соперничал даже с фарфором. К веджвудским образцам восходят межигорская ваза для тюльпанов с установленными на одном основании и соединёнными между собой конусообразными трубочками; маслёнка в виде тыквы и лоток в виде рельефного листа. Интересен дизайн кувшина, где ручкой служит фигурка стоящей охотничьей собаки. Форма и декор предмета, использовавшиеся в том числе Веждвудом, также отсылают нас к классическим образцам английского фаянса. Кувшин привлекает внимание оригинальной интерпретацией охотничьего сюжета: его поверхность покрыта тонко проработанным рельефным изображением убитой дичи — подвешенных за лапки куропаток и уток, лисы и зайца. На предприятии также пытались подражать знаменитым «яшмовым» изделиям.
Произведения с цветными (зелёными, голубыми) глазурями и рельефными растительными узорами некоторые исследователи называют визитной карточкой Киево-Межигорской мануфактуры 1830–1850-х гг. Основания для этого есть, ведь на предприятиях Российской империи никто ничего похожего не делал. Но при всём желании приписать оригинальность замысла межигорским мастерам мы, однако, согласимся с Е. Бубновой, которая утверждает, что при их создании наши керамисты следовали традициям английского фаянса5. Заимствуя идею и формы, они иногда вносили изменения в детали — например, в изображения растительных мотивов, а иногда не отступали от первоисточника. Знаменитый «гипюровый» декор, сотканный из мелких рельефных цветочков, позволяет провести аналогию со стаффордширскими кремово-белыми изделиями последней четверти XVIII в. (Наверняка украшенная таким узором посуда выпускалась по лицензии английской фирмы.) Да и популярный в середине 1830-х гг. рельефный «фасон в готическом стиле» типичен для английских изделий того периода. Повторы стаффордширской майолики мы замечаем в ассортименте межигорской мануфактуры повсеместно: в продолговатом лотке с ландышами (НМИУ), фруктовнице приземистой прямоугольной формы с закруглёнными углами из частного собрания, тарелке с держащим младенцев ангелом, в известных многим коллекционерам тарелках с листьями и шишечками хмеля.
Начиная с середины 1850-х гг. Киево-Межигорской мануфактуре становится всё труднее выдерживать конкуренцию с недорогим иностранным товаром, который вновь решительно проникает на рынок. В этот период правительство перешло к политике умеренного покровительства отечественной промышленности. Постоянное понижение охранительных таможенных пошлин (с 1850-х гг. до середины 1870-х они снизились вдвое) привело к тому, что предприятие — и не только межигорское — терпело всё большие убытки. В этих условиях, а также в связи с отменой крепостного права, дававшего дешёвую рабочую силу, многие фарфоро-фаянсовые предприятия разорялись и закрывались. К тому же с 1850-х гг. качество киево-межигорского фаянса заметно ухудшилось. Пытаясь поддержать интерес к своей продукции, мануфактура изменила свой торговый знак, сделав его более похожим на гербовые марки английской керамики. На оригинальной английской марке изображён несколько видоизменённый королевский герб Великобритании, поддерживаемый львом и единорогом; вокруг герба надпись на французском языке: «Dieu et mon droit» («Бог и моё право» — девиз британской монархии), под ним на ленте: «Honi soit qui mal y pense» («Позор тому, кто дурно об этом подумает» — девиз высшего рыцарского ордена Великобритании, ордена Подвязки). Во второй половине XIX — начале ХХ в. имитация английской марки на отечественном фаянсе была своего рода рекламным ходом, использовавшимся многими заводами Российской империи. Мы видим её на продукции мануфактур в Полонном и Каменном Броде (Волынская губ.), фабрик Кузнецовых в с. Бронницы, в Твери и Риге, Фрейденрейха в г. Коло (Калишская губ.), Техфельда и Астерлюма во Влоцлавске (Варшавская губ.).
К концу XIX в. число производителей фаянсовой посуды значительно возросло. Она перестала быть изысканным элитным товаром, став недорогим, иной раз грубоватым предметом повседневного обихода. Ориентация на британский фаянс проявилась в России с ещё большей силой после того, как увеличился его ввоз через черноморские порты. С середины XIX в. английские мануфактуры выпускают по патенту продукцию на экспорт. Чтобы сэкономить на пошлинах, «бельё» и шаблоны для декора поставляются отдельно. О том, что Киево-Межигорская мануфактура закупала такие шаблоны, свидетельствует тарелка с «греческим» декором и марка на ней (СХМ). В Одессе действовало несколько коммерческих торговых организаций (фирмы братьев Стифель, Вагнера, Трактенберга и др.), заказывавших у ведущих производителей Англии и Франции посуду и образцы декора и уже на месте украшавших её печатными рисунками. Рядом с маркой производителя они ставили свой торговый знак.
Примером такой продукции является тарелка с изображением монумента светлейшему князю М. С. Воронцову на Соборной площади в Одессе. Печатный рисунок «Woronzoff» был зарегистрирован в 1865 г. под № 185473 (о чём сообщает аббревиатура «Rd» — «Registered Design» на марке) компанией «Hope & Carter» (Барслем, графство Стаффордшир) для воспроизведения на тарелках, предназначенных для экспорта в Российскую империю. Изделия с этим декором выпускались по патенту в разное время разными английскими мануфактурами. Марка на представленной тарелке свидетельствует о том, что она произведена 17 сентября 1867 г. компанией «Веджвуд & Ко» в Танстолле (Стафордшир) из белой керамики и декорирована в технике переводной печати по заказу одесской торговой фирмы «Trachtenberg & Panthes».
Этот сюжет был чрезвычайно популярен на российских фаянсовых предприятиях, его использовали фабрики Кузнецова в Твери и в Будах. Иногда мастера мелких фаянсовых мануфактур делали матрицу-копию, переснимая иностранный узор от руки. Пример тому — тарелка из Полонного, где рисунок «Woronzoff» воспроизведён весьма условно. Приобретение отечественными предприятиями шаблонов английских печатных рисунков было довольно распространённым явлением. Скажем, на каменнобродском фаянсе Зуссмана встречается тип декора «Марина» (илл. 19), зарегистрированный в 1869 г. под № 232879 компанией «Pinder Bourne & Company» (Барслем, графство Стаффордшир). Были популярны также сюжеты с цветами, натюрмортами, с лежащим в зарослях тигром.
Как видим, прототипы многих изделий отечественного фаянсового производства можно обнаружить в английской керамике. Известный всему миру бренд сыграл с мануфактурами многих стран злую шутку. Чтобы делать свою продукцию узнаваемой и, соответственно, хорошо продаваемой, фаянсовые фабрики вынуждены были перенимать у английских производителей принципы декора и моделировки формы, ассортиментный ряд и даже маркировку. Эта своего рода знаковая система помогала покупателю без труда визуально идентифицировать фаянс, лишённый, однако, национального своеобразия.
Автор благодарит В. Литвиненко, И. Ершова, Н. Козака, Л. Федевич за предоставленные иллюстрации.
Примечания
1 Фабрика подчинялась вначале киевскому магистрату, затем Департаменту мануфактур, а с 1822 г. Кабинету Его Императорского Величества. С этого времени она получала образцы, разработанные мастерами ИФЗ.
2 ЦГИАУ. — Ф. 581 (Цит. по: Іванова О. Замовники і замовлення Києво-Межигірської фаянсової фабрики (З колекції Національного музею історії України) // Київська старовина. — К., 2002. — № 4. — С. 151.
3 См.: Бубнова Е. Старый русский фаянс. — М.: Искусство, 1973.
4 Цит. по: Іванова О. Замовники і замовлення… — С. 156.
5 См.: Бубнова Е. Ук. соч.