Это неполный материал из журнала “Антиквар”, декабрь 2011
В середине ноября 2011 года крупнейшие аукционные дома Sotheby’s и Christie’s провели свои традиционные женевские торги ювелирными изделиями, общая выручка от которых составила соответственно $70,2 млн и $61,2 млн. В октябре столь же значительные объемы продаж были зафиксированы на торгах в Гонконге (Sotheby’s, $65 млн.) и Нью-Йорке (Christie’s, $46 млн.). Показатель реализации по количеству лотов всюду превышал 75%. Комментируя результаты торгов, Девид Беннетт, глава департамента ювелирных изделий Sotheby’s, заявил, что никакого кризиса в этом сегменте рынке не видит. Его коллега из Christie’s-Женева Жан-Марк Люнель был более сдержан, отметив, что «даже в нынешней неопределенной экономической ситуации цены на ювелирные изделия достигли нового уровня».
Ценовые сегменты
Топ-лотами на всех этих аукционах были крупные бриллианты и драгоценные камни (без оправы или в украшениях, дизайн которых зачастую имеет второстепенное значение в сравнении с ценностью самих камней). Они же и обеспечили большую часть выручки. Например, на октябрьских торгах Sotheby’s в Гонконге на 10 топ-лотов пришлось более $33 млн, на ноябрьских Christie’s в Женеве – около $26 млн. Вспомним некоторые из них: желтый бриллиант «Капля солнца» весом в 110,03 карата ($12,3 млн., Sotheby’s, Женева), кольцо с голубым бриллиантом весом в 6,01 карата ($10 млн., Sotheby’s, Гонконг), бриллиант огранки «кушон» весом в 38,88 карата ($7 млн., Sotheby’s, Женева), серьги с колумбийскими изумрудами весом в 25,5 карата каждый ($3 млн., Christie’s, Женева) кольцо с оранжевым бриллиантом в 4,19 карата ($3 млн., Sotheby’s, Гонконг). Однако в количественном отношении артефакты такого рода составляют небольшую часть аукционного рынка редких и антикварных украшений (10-15% лотов на важнейших торгах Christie’s и Sotheby’s и единицы – у Bonhams или Phillips de Pury).
Основная же масса предметов, идущих с ювелирных аукционов больших, средних и малых компаний, – это изделия, представляющие в первую очередь художественно-исторический интерес, что, конечно же, не исключает их инвестиционной привлекательности. Цены на них могут показаться сущим пустяком, по сравнению со стоимостью «капли солнца». На упомянутом ноябрьском аукционе Sotheby’s из пятисот, выставленных на продажу лотов, около четырехсот были проданы за суммы до $100 тыс. Среди них было множество весьма примечательных вещей, характеризующих творчество отдельных выдающихся мастеров, наследие крупнейших ювелирных домов или целые эпохи в истории ювелирного ремесла. Назовем хотя бы брошь в стиле ар нуво работы Люсьена Гайара ($11 тыс), браслет в виде змейки сер. XIX в. ($10 тыс.), серьги и кольцо с сапфирами и турмалинами современного ювелира Микеле делла Валле ($10 тыс), ожерелья из кораллов, бирюзы и жемчуга Van Cleef & Arpels (из коллекции 1960-х “Твист”($19 тыс.). У конкурентов из Christie’s на последних женевских торгах можно было приобрести клипсы работы одного из крупнейших современных художников-ювелиров Джоэля Артура Розенталя ($10 тыс.), бриллиантовый браслет периода ар деко ($13,6 тыс.) или брошь из мастерской знакового дизайнера 1950-70-х гг. Девида Вебба ($20,4 тыс.).
В ценовом же диапазоне от $100 тыс до $1 млн. можно найти укращения, эксклюзивные как по дизайну и исполнению, так и по содержанию в них драгоценных металлов и камней. Яркий пример тому браслет «тутти-фрутти» фирмы Cartier (Christies, октябрь 2010 – $962 тыс.). В этом произведении, датируемом ок. 1930 г., отразилось увлечение Жака Картье многоцветностью индийского ювелирного искусства. Воссоздавая органические формы (листья), парижские мастера, подобно древним, вырезали их из сапфиров, изумрудов и рубинов разной величины, а не «собирали» из множества ограненных мелких камней.
На ювелирных аукционах с объемами продаж от нескольких сотен тысяч долларов до двух-трех миллионов ценовые параметры и того ниже. Стоимость топ-лотов здесь в среднем может колебаться от $50 тыс. до $300 тыс. Так, на ноябрьских торгах Christie’s в Париже (общая выручка – € 3.3 млн.) среди топ-лотов были браслет работы Сюзанны Бельперрон ($330 тыс.) и бриллиант весом в 5,24 карата ($242 тыс.). На октябрьском ювелирном аукционе в Южном Кенсингтоне, где Christie’s обычно выставляет недорогие предметы, самыми ценными оказались кольцо с бриллиантом 5,02 карата ($67 тыс.) и браслет периода ар деко ($39 тыс.) при общей выручке около $1,2 млн. В целом же около 70% из 200 проданных здесь лотов вошли в ценовую вилку от $1 тыс. до $5 тыс. Такие же показатели характерны и для крупных аукционных компаний национального или регионального уровня (Dorotheum, Tajan, Skinner, Drouot и др.).
Стили, бренды, мастера
Не менее интересно посмотреть на рынок в разрезе представленных на нем стилей/эпох и мастеров/брендов. На уже упоминавшихся здесь последних ювелирных торгах Christie’s и Sotheby’s в Нью-Йорке, Гонконге и Женеве по количеству представленных лотов лидировали Tiffany, Cartier, Van Cleef & Arpels и Bulgari. Заметным было и присутствие таких брендов, как Boucheron, David Webb, Harry Winston, Graff. Все это почтенные компании, работающие на рынке как минимум полвека; две последние из названных специализируются на огранке и продаже бриллиантов. Среди недавних значительных продаж этой большой восьмерки можно отметить кольцо с бриллиантом в 24,3 карата (Graff, $4 млн.), серьги с бриллиантами по 15,5 карата каждый (Harry Winston, $3 млн.), браслет периода ар деко (Boucheron, $600 тыс.), кольцо с жёлтым бриллиантом по дизайну Жана Шлюмберже (Tiffany, $1,1 млн.), массивное колье из сапфиров и рубинов, датируемое 1970 г. (Bulgari, $366 тыс.), колье из жемчуга, горного хрусталя и бриллиантов 1956 г. (Van Cleef & Arpels, $787 тыс.), браслет «Пантера» 1952 г., принадлежавший герцогине Виндзорской (Cartier, $7 млн.), и наконец браслет и серьги – интерпретация стиля «тутти фрутти» (David Webb, $386 тыс.). В меньшей степени на торгах премиум-сегмента представлены украшения с марками Boivin, Hermes, Mauboussin, Chaumet, Chanel, Dior и др. Впрочем достаточно широкий ассортимент изделий этих фирм всегда можно найти на парижских аукционах, проходящих в Доме Drouot.
Что касается отдельных эпох и стилей ювелирного искусства, то, конечно же, наиболее весомым (и в денежном и в количественном выражении) сегментом является период после Второй мировой войны. В эти годы высочайшего уровня достигли не только технологии обработки камней и металлов, но и стратегии разработки и продвижения продукции. Затем идут украшения периода ар деко – на октябрьских торгах Christie’s в Нью-Йорке их, к примеру, было около трех десятков. Стоимость наиболее эффектных образцов этого стиля, вышедших из мастерских известных марок, достигает, как уже говорилось, нескольких сотен тысяч долларов.
В последние годы усилился интерес и к ювелирному искусству Belle Epoque (1890-е – 1914) – периода бурного экономического развития Европы, отмеченного множеством международных выставок и пышных светских мероприятий. В украшениях этого времени часто используются мотивы гирлянд, бантов, стилизованных под классику цветов; их отличает легкая, ажурная композиция. Примечательно также, что именно в «прекрасную» эпоху в ювелирном деле начали активно использовать платину. Цены на украшения этого периода в топ-сегменте – до $500 тыс., однако отличные коллекционные вещи можно найти и за $10 тыс. – $20 тыс. Так, на прошлогоднем октябрьском аукционе Christie’s (Нью-Йорк) ажурная бриллиантовая брошь-бант Cartier, датированная 1904 г., была продана за $374 тыс., а чуть раньше в Женеве её более скромная «родственница» – за $18 тыс.
В кризисные годы несколько изменилось отношение коллекционеров и инвесторов к украшениям периода ар нуво. Их принципиальной особенностью, как известно, было использование недорогих материалов, поэтому многие покупатели в условиях ограниченности ресурсов, очевидно, не рассматривают эти изделия ещё и как выгодную инвестицию. На последних крупных торгах работы мастеров ар нуво можно было пересчитать по пальцам. Впрочем настоящих коллекционеров отсутствие камней в вещах Люсьена Гайяра или Рене Лалика нисколько не пугает. На последних торгах Sotheby’s в Женеве их украшения, выполненные в технике эмали, были проданы за $11 тыс. и $236 тыс. соответственно. В случае с медальоном Лалика более высокая цена объясняется тем, что эмалевая часть украшения служит обрамлением миниатюрной фигурке из кости, а брошь Гайяра крайне экономна по замыслу – синтетический голубой кристалл, окруженный полупрозрачными эмалевыми листьями на золотой основе.
Ещё большей редкостью на рынке являются образцы велирного искусства XVIII-XIX вв. Это, как правило, либо очень дорогие вещи, принадлежавшие монаршим династиям, либо случайно избежавшие позднейших переделок недорогие изделия безвестных ремесленников средней руки. Изредка, конечно, попадаются и работы известных ювелиров середины XIX века, но погоды на этом сегменте рынка они не делают.
Из царских или королевских украшений, появлявшихся на аукционах в последние несколько лет, можно вспомнить брошь с изумрудом в 60 карат, некогда принадлежавшую Екатерине II, а затем нескольким прусским принцам. В апреле 2010 г. она попала в число топ-лотов аукциона Christie’s в Нью-Йорке и была продана за $1,65 млн. Осенью этого года Sotheby’s выставил на женевские торги парюр из цветных бриллиантов, изготовленный в сер. XIX в. по заказу турецкого султана, но, очевидно, запросил слишком высокую цену, так как покупателя на комплект украшений не нашлось (эстимейт лота держится в тайне). Для коллекционеров, ностальгирующих по великому имперскому прошлому, особая магия заключается и в именах поставщиков бывших величеств или высочеств (оттоманских, российских, австро-венгерских). На ноябрьском ювелирном аукционе Dorotheum брошь фирмы A.E. Kochert – натуралистичное изображение ветки фуксии – ушла с пятикратным превышением эстимейта (€ 202 тыс.). Годом раньше на русских торгах Christie’s броши, печати, портсигары, бонбоньерки с маркой Карла Фаберже продавались по ценам от $20 тыс. до $170 тыс. Ну, а предметы, выполненные по заказу последнего русского царя (знаменитые пасхальные яйца, подарочные табакерки и пр.), вообще уходят за миллионы долларов.
Одними из наиболее известных европейских ювелиров XIX в., чьи работы дошли до нашего времени и продолжают оборачиваться на рынке, были отец и сын Фроман-Мерисы, Алессандро Кастеллани, Карло Джулиани, работавший в Лондоне. Все они творили в русле историзма, подражая готике, ренессансу, византийскому, этрусскому или древнеегипетскому прикладному искусству. Стоимость их вещей относительно невысока – до $50 тыс. В апреле этого года на Sotheby’s «ренессансная» брошь Джулиани с рубинами-кабошонами и бриллиантами старой огранки ушла за $30 тыс. Золотое колье в этрусском стиле с микромозаичными элементами фирмы Кастеллани два года назад на Bonhams было продано за £ 22 тыс. На декабрьские торги дома Drouot анонсирован неоготический эмалевый браслет старшего Фромана-Мериса – эстимейт $9 тыс.
Работы неизвестных предшественников и современников этих мастеров оцениваются и того ниже. Камни не той огранки и не в тех количествах, золото или серебро не той пробы, слишком сдержанный по нынешним меркам дизайн, ветхость конструктивных элементов – всё это вряд ли заинтересует инвесторов или состоятельных модниц. Однако такие недостатки несущественны для любителя старины, способного представить неброские украшения георгианского или ранневикторианского периода на героинях, скажем, Джейн Остин или Энтони Троллопа. Подобные вещи в достаточном количестве можно найти на провинциальных торгах Bonhams, цены от $700 до $2 тыс.
Художники-ювелиры
Индустрия моды прошлого века способствовала появлению не только ряда мощных мировых ювелирных брендов, но и независимых художников или дизайнеров, определяющих тенденции развития ювелирного искусства, нередко вопреки инерции рынка. Одни из них сотрудничали с ведущими компаниями, ставя свои подписи на изделия, другие работали самостоятельно, третьи основывали собственные бренды, продолжающие существовать и после смерти их создателей. Некоторые из художников-ювелиров даже становились иконами стиля, подобно звездам кино или поп-музыки. Таким, несомненно, был Фулько ди Вердура, потомок сицилийского аристократического рода, обладатель герцогского титула, светский персонаж-знаменитость, друг художников, музыкантов, магнатов моды и шоу-бизнеса. Довольно быстро потратив родительское наследство на путешествия, дорогие курорты и роскошные светские вечеринки, он в середине 1920-х начал работать дизайнером по тканям у Коко Шанель, затем освоил ювелирное ремесло и создал для неё коллекцию брошей, навеянных впечатлениями от мозаик Сан-Витале. Они представляли собой мальтийские кресты, густо усеянные драгоценными и полудрагоценными камнями; их варварское великолепие не имело ничего общего с «академическим» византизмом украшений второй половины XIX в. Стоимость этих работ ещё в начале 2000-х гг. достигала $200 тыс. за пару. Перед Второй мировой Вердура открывает магазин в Нью-Йорке, клиентами которого становятся Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Джоан Фонтейн и другие знаменитости. В отдельных поздних вещах мастера можно заметить некоторое сходство с украшениями Дали, но кто на кого влиял, сказать сложно – ведь в 1940-х гг. герцог-ювелир помогал создавать первую коллекцию украшений Сальвадора Дали. Одна из таких работ Вердуры – золотая брошь, в которой он очень своеобразно варьирует мотив мальтийского креста – недавно ушла с трехкратным превышением эстимейта (Sotheby’s, сентябрь $37,5 тыс.).
Из других значительных фигур первой половины XX века следует назвать Сюзанну Бельперрон и Жана Шлюмберже. Бельперрон начинала свою карьеру в парижской фирме Rene Boivin, затем сотрудничала с торговцем жемчугом Бернаром Герцем, который предоставил ей полную творческую свободу, а в 1940-е создала компанию с его сыном Жаном. Важнейшие работы Бельперрон 1930-х, выполненные в стилистике «белого ар деко», с использованием платины и бриллиантов, оцениваются в диапазоне от $150 тыс. до $300 тыс.
Из Жана Шлюмберже его отец, эльзасский промышленник, хотел сделать банкира, но тот предпочел уехать в Париж и заняться ювелирным делом. В 1930-х он проектировал пуговицы и украшения для Эльзы Скиапарелли, в 1947 г. вместе с давним другом Николя Бонгаром открыл небольшой ювелирный салон в Нью-Йорке, а с 1956 г. стал работать для Tiffany, пользуясь правом подписывать свои изделия. На рынке широко представлены как эксклюзивные украшения Шлюмберже (от $100 тыс.), так и вещи из демократического сегмента – запонки, шпильки, заколки, выпущенные мелкими сериями по его рисункам (до $3 тыс.).
Среди ювелиров-дизайнеров второй половины XX века авторитетом у коллекционеров и модниц пользуются уже упоминавшиеся Вебб, Розенталь, и делла Валле. Знаковые их работы регулярно появляются на топ-аукционах Женевы, Нью-Йорка или Лондона в ценовом сегменте от $100 тыс. В отличие от ювелиров-авангардистов, творчество этих мастера в целом остается в рамках традиции. Они могут экспериментировать с пластикой, орнаментами, цветом, изредка использовать непривычные материалы, но сама идея украшения для них остается незыблемой. К примеру, Девид Вебб увлеченно перерабатывал мотивы растительного и животного мира, приемы декоративного искусства скифов и Древнего Китая, ювелиров XIX и XX вв, часто заостряя и огрубляя их или смешивая, казалось бы, несовместимое. Розенталь может сделать почти классическую по звучанию вещь или серёжку в виде лепестка розы из титана, напоминающую какую-нибудь минималистическую скульптуру в уменьшенном варианте.
На ювелирных торгах компании Phillips de Pury, специализирующейся на современном искусстве и дизайне, послевоенные мастера и бренды представлены полнее. Здесь, к примеру, можно встретить «пятипалый» браслет Бруно Мартинацци (£28 тыс., июнь 2011) или клипсы в виде губ с использованием чёрных бриллиантов фирмы Enigma ($3 тыс., декабрь 2010). Этот бренд, кстати, создан одним из потомков Сотирио Булгари.
Говоря о ювелирах современности, стоит вспомнить и о художниках из «большого» искусства, подвизавшихся в этой области. А таких, кроме уже упоминавшегося Дали, было немало – Пикассо, Брак, Соня Делоне, Колдер. Летом этого года незамысловатый золотой медальончик по эскизу Пикассо был продан за $25 тыс. (Christie’s, Лондон). Пару лет назад ожерелье Колдера, сделанное им в 1930-х из медной проволоки, ушло с трехкратным превышением эстимейта за $254 тыс. Любопытно, что первой его владелицей была жена английского куратора и историка искусства Кеннета Кларка. Довольно часто на ювелирных аукционах можно видеть и украшения по рисункам Дали – прошлой осенью в Женеве сережки в виде телефонных трубок с бриллиантами, сапфирами и изумрудами купили с двойным превышением эстимейта (Sotheby’s, $53 тыс.).
Не чужды ювелирным забавам и люди из мира актуального искусства. Аниш Капур, автор многотонных абстрактных скульптур концептуалистского толка, охотно откликнулся на предложение галеристки Луизы Гиннес сделать не столь громоздкий арт-объект, который можно было бы носить на пальце. Получилось неплохо – золотой перстень, покрытый темно-пурпурной эмалью, изготовленный по его дизайну, был продан за $29 тыс. (Sotheby’s, декабрь 2008).