Царская армия в творчестве Т. Г. Шевченко
Ярослав Тинченко
Матеріал із журналу «Антиквар» №81
Военная тематика не была близка тарасу Шевченко, однако в его художественном наследии можно найти немало работ с изображением людей в униформе.
Живя в Санкт-Петербурге, Шевченко прославился своими иллюстрациями к биографической книге Николая Полевого «Русские полководцы, или Жизнь и подвиги российских полководцев от времён императора Петра Великого до царствования императора Николая I». Портреты 12 военачальников были выполнены им по оригиналам, хранящимся в музеях и частных коллекциях. Поскольку издание было официальным, художнику надлежало в точности передать обмундирование, награды и оружие героев. Зато в иллюстрациях к книге того же Н. Полевого «История Суворова» Шевченко получил относительную свободу и представил сценки из жизни знаменитого полководца с большим юмором, не вдаваясь особо в детали униформы.
С военной тематикой связана и одна из самых знаменитых картин Т. Г. Шевченко «Катерина», написанная в 1842 г., вскоре после завершения работы над «Историей Суворова». Сам автор так описывает её в письме к Г. С. тарновскому от 25 января 1843 г: «Я намалював Катерину в той час, як вона попрощалася з своїм москаликом і вертається в село, у царині під куренем дідусь сидить, ложечки собі струже й сумно дивиться на Катерину, а вона сердешна тіль не плаче та підіймає передню червону запащину, бо вже, знаєте, трошки теє… а москаль дере собі за своїми, тілько курява ляга — собачка ще поганенька доганя його та нібито гавкає. По однім боці могила, на могилі вітряк, а там уже степ тілько мріє. Отака моя картина».
Слово «москаль» употреблено Шевченко в том значении, в котором оно воспринималось в ХIХ столетии — солдат, военный Российской империи. В таком качестве на картине изображён офицер Лейб-гвардии Уланского полка. Несмотря на то, что ряд деталей полковой униформы на картине почему-то отсутствует, характерный косой воротник мундира свидетельствует о том, что это именно гвардейский полк (в армейских полках воротники были закруглёнными).
С этим полком тараса Григорьевича связывало несколько обстоятельств. Во-первых, там 12 лет прослужил его бывший хозяин Павел Васильевич Энгельгард (именно так — без буквы «т» в конце — он числится в списках офицеров русской армии). Перевёлся он туда корнетом из Казанского драгунского полка в 1819 г., и был «уволен от службы по домашним обстоятельствам полковником» 16 октября 1832 г.
Во-вторых, незадолго до создания «Катерины» Шевченко познакомился в Санкт-Петербурге ещё с несколькими офицерами этого полка. Портрет одного из них — поручика Соколовского («земляка», как назвал его Шевченко в переписке) сохранился до наших дней. Биография Николая Павловича Соколовского не примечательна военными подвигами. С юности он делал дворцовую карьеру, в чём немало преуспел. Обучался Соколовский в лучшем военноучебном заведении Российской империи — Пажеском корпусе, куда принимали лишь потомков генералов или чиновников высокого класса. Ежегодно из самых красивых, имевших образцовое поведение и отличившихся в учёбе юношей старших классов выбирались камер-пажи для несения дворцовой службы при императоре и членах его семьи — как правило, по 10–12 человек. Соколовский оказался среди них. В 1835 г. он был выпущен из Пажеского корпуса корнетом в Лейб-гвардии Уланский полк, а спустя 14 лет стал полковником этого полка. В 1856 г. Николая Павловича назначили командиром Клястицкого Гусарского Его Великогерцогского Высочества принца Людвига Гессенского полка. Чуть позже он вышел в отставку.
Но на этом совпадения не заканчиваются. Сохранился набросок к «Катерине», на котором чин Лейб-гвардии Уланского полка изображён в форме для манежной езды (в бескозырке, без оружия и пр.). Таким Шевченко мог увидеть улана лишь на территории расположения воинской части. то есть художник не только лично знал офицеров Лейб-гвардии Уланского полка, но и бывал в части.
Интересно, что с фактической точки зрения содержание картины не вполне отвечает действительности. Художник подразумевает, что сельскую девушку совратил русский солдат, однако Лейбгвардии Уланский полк традиционно комплектовался украинцами. Он был сформирован в 1803 г. из солдат Сумского, Изюмского, Ахтырского и Мариупольского гусарских полков — в большинстве уроженцев Слободской Украины — и с тех пор пополнялся выходцами как из Слободской, так и с Правобережной Украины.
Здесь уместно развеять ещё один миф, укоренившийся в отечественной историографии и литературоведении. Как известно, Правобережная Украина, откуда был родом т. Г. Шевченко, вошла в состав Российской империи только в 90-е гг. ХVІІІ в. Для окончательной интеграции на её территории разместили русские кавалерийские полки. Но эти полки были полностью сформированы из казаков Левобережной Украины после ликвидации территориальнополкового устройства Гетманщины. Левобережные казаки крайне неохотно соглашались на военную службу, но для них это был единственный шанс избежать для себя и своих семей переписи в крепостные. Чтобы не усугублять недовольство казаков-солдат, начальство шло на всяческие уступки. Вот что писал об этом историограф сформированного из левобережных казаков и расположенного на родине Шевченко Стародубского драгунского полка: «Войска располагались по деревням. Начальник назначал полку уезд; полковой командир со штабом, музыкантами, канцелярией и мастеровыми занимал город, а каждому эскадрону назначалось по несколько деревень. Эскадронный командир поселялся или в богатой усадьбе, или в доме какого-нибудь дворянина помещика, а солдат размещал у крестьян, у которых они и проживали, как мелкопоместные дворяне, не обязанные никаким сборам, никакою службою, за исключением тех случаев, когда им приходилось содержать караулы у квартиры командира полка или генерала.
Солдат, помещённый, таким образом, у крестьянина, мог бы сделаться его другом и помогать ему в работах, а взамен этого пользовался от него хорошей пищею, но этого не было и солдат являлся бичом своего мужика, в особенности это было заметно в Малороссии и Польше, где он распутствовал с женою, дочерью своего мужика, выгоняет его иногда даже из собственного дома, ест всё его добро. Солдат должен был кормиться сам тем, что отпускала ему казна, но так как этим пользовались и набивали карманы эскадронные командиры, то солдат и ел всегда всё, что было у крестьянина, да кроме того, приглашал своих товарищей и разыгрывал из себя большого барина, если же крестьянин отказывал солдату в этом, то тот или бил его, или же придумывал тысячу ухищрений, чтобы склонить крестьянина к себе, солдат производит по ночам учение, днём командует, кричит, и в конце концов, крестьянин, утомлённый докучливостью солдата, кормит его даром под условием, чтобы он перестал относиться с таким усердием к службе. Солдат должен занимать только один дом, по закону же их должно помещаться в каждой хате два или три, но для доходов эскадронных командиров и для облегчения крестьян, каждому солдату отводили две, три хаты, в которых он и жил по очереди».
Тарас Григорьевич родился лишь спустя 20 лет после описываемых событий и, очевидно, хорошо знал нравы и порядки, царившие «при москалях» у него на родине. Наложились, очевидно, и воспоминания о службе казачком у пана Энгельгарда. Поэтому Шевченко, не вдаваясь в подробности, изобразил на картине «Катерина» того кавалериста, форму которого лучше всего знал, — гвардейского улана.
При сличении портрета Соколовского и упомянутого нами наброска с фигурой улана, изображённой на картине, бросается в глаза отсутствие на ней ряда деталей униформы. При этом по другим деталям заметно, что художник старался воспроизвести их правильно.
Что же отсутствует? Вензель императора Николая I на вальтрапе (накидке под седлом), лампас на штанах, петлицы на воротнике, Андреевская звезда на патронной сумке и др. Непонятно также, как именно художник изначально нарисовал шапкууланку кавалериста: в чехле или без оного — с двуглавым орлом, репейком?
Эти факты наталкивают на мысль, что картину «Катерина» в поздние времена неумело, а может и с явным умыслом переписали. Например, чтобы закрасить на ней царские символы.
В Национальном историческом музее Украины хранится подлинный офицерский мундир Лейбгвардии Уланского полка периода 1820-х гг. Разница с аналогичным мундиром начала 1840-х заключается лишь в том, что более ранний был с гладкими пуговицами, а поздний — с «орлёными» (с изображением государственного герба). Мундир несколько пострадал от времени, но он даёт ясное представление о том, что именно носили офицеры Лейб-гвардии Уланского полка в период создания «Катерины».
В собрании музея есть также вальтрап (накидка) для лошади Уланского Великого Князя Михаила Павловича полка 1837 г. Этот полк имел такие же, как у гвардейских улан, вальтрапы, но их отделка была не красной, а жёлтой. На накидке из НМИУ прекрасно сохранился вензель, которого нет на картине. Не исключено, правда, что его решил не рисовать сам т. Г. Шевченко, дабы избежать обвинений в «клевете» на императорскую армию. Возможно, реставраторам представится ещё шанс проверить, были на первоначальном варианте картины перечисленные элементы униформы или нет.
Уланскую тему отчасти продолжает «Портрет юнкера», находящийся в Национальном музее тараса Шевченко в Киеве. В музейные фонды это произведение попало в 1961 г. из коллекции писателя Ю. Дольд-Михайлика. Сам он приобрёл его годом раньше у киевлянки Х. М. Ткаченко, купившей портрет, по её словам, в Орске в 1942 г. На обороте рукой неизвестного сделана надпись: «Писал Шевченко в 1841 году в Петербурге». В левой части работы действительно имеется полустёртая, отдалённо напоминающая автограф Шевченко подпись.
В 1960 г. изображённый на портрете был назван «юнкером лейб-гвардии уланского полка». Однако юноша сидит не в тёмно-синей (уланской), а в тёмно-зелёной форме, какую носили воспитанники эскадрона Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (впоследствии Николаевского кавалерийского училища). Именно это военно-учебное заведение ранее окончил М. Ю. Лермонтов. Но ошибка в атрибуции униформы — не главная проблема произведения.
Бесспорно, Т. Г. Шевченко мог выполнить частный заказ одного из воспитанников Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Но по манере исполнения эта работа заметно отличается от других произведений художника. У юнкера женоподобное личико и какие-то жалостливые глазки. Сам портрет — погрудный, с изображёнными по локоть руками, тогда как на основной массе портретов Шевченко модели запечатлены с руками либо это оплечные композиции.
По манере исполнения «Портрет юнкера» очень похож на работы малоизвестного русского художника Константина Семёновича Осокина (Асокина), родившегося в 1801 г. В 1809–1815 гг. он учился в Воспитательном училище Императорской Академии художеств, затем в классе исторической живописи самой Академии, в 1831-м получил диплом художника. Дошедшие до нас работы Осокина — портреты гвардейских офицеров и юнкеров с характерным изображением глаз. Да и обрезанная на «Портрете юнкера» подпись изначально могла принадлежать Осокину и только потом быть переделанной в «Шевченко». такие манипуляции с произведениями искусства, увы, хорошо известны…
В 1847 г. т. Г. Шевченко был забран по рекрутскому набору в армию и направлен рядовым в Отдельный Оренбургский корпус, части которого располагались в Средней Азии. Как известно, причиной превращения 33-летнего художника в солдаты стала его активная деятельность в КириллоМефодиевском братстве, носившая антикрепостнический и антицарский характер.
В армии тарас Григорьевич прослужил 10 лет. За это время он выполнил немало работ преимущественно этнографического характера. С военной тематикой связаны лишь автопортреты, сепия «Казарма», несколько портретов офицеров и рисунки на полях заметок.
Армейский период жизни Т. Г. Шевченко нашёл отображение во многих художественных и документальных фильмах, живописных произведениях, скульптурах и пр. Однако в подавляющем большинстве внешний облик рядового Шевченко воспроизведён в них с вопиющими ошибками.
Прежде всего, не соответствуют действительности цвет и покрой униформы, в которой предстаёт тарас Григорьевич. Онабыла тёмно-зелёной, почти чёрной, а мундир не имел привычного продольного шва на спине и потому смотрелся совсем не так, как современные пиджаки и пальто. то же и со штанами особой конструкции, которые должны быть зауженными в талии и широкими в нижней части бёдер.
Расцветка элементов униформы Отдельного Оренбургского корпуса также не совпадает с той, что мы видим в кинофильмах. На самом деле погоны рядовых и поля офицерских эполет были светлосиними, а не красными, с жёлтой цифрой «22» — порядковым номером корпуса в общеармейском списке. Красными оставались воротники, околыши и выпушки на бескозырках, но на околышах жёлтым шнурком выкладывался номер роты. Например, на автопортрете т. Г. Шевченко, где он изображён в мундире и бескозырке, на околыше видим шифровку «3: Р», что значит 3-я рота.
Военный быт мало интересовал Шевченко, а потому его работ на эту тему почти не сохранилось, за исключением одной — «Казарма», созданной в самом конце его солдатчины. Эта сепия необычайно эмоциональна и очень красноречива. Когда смотришь на неё, кажется, будто чувствуешь тяжёлый запах немытых тел, водки и грязных сапог. Сам автор изобразил себя сидящим на лавке и штопающим что-то из своих скромных пожитков.
Очень сильное впечатление оставляет также работа «Наказание шпицрутенами», исполненная тушью и бистром. На ней Шевченко довольно точно изобразил униформу, амуницию, оружие и даже ношение нижними чинами бескозырок с особым заломом.
Среди прочих работ стоит также отметить портрет Иосифа Рудзинского — отставного гусарского офицера. Подробности его военной биографии выяснить пока не удалось, так как в списках офицеров русской армии на 1831 г. он не значится. Судя по воротнику, Рудзинский изображён в вицмундире, присвоенном офицерам гусарских полков, но почему-то без эполет. тёмно-зелёный цвет сукна, золотое шитьё и красная выпушка свидетельствуют о том, что Рудзинский мог служить в Киевском гусарском полку. На груди у изображённого медаль за участие в русско-турецкой войне 1828–1829 гг. и знак «Virtuti Militari» 5-й степени — за подавление Польского восстания 1830–1831 гг.
Сохранились также портреты офицеров, служивших вместе с Т. Г. Шевченко, — Исаева, Бажанова (с женой) и неизвестного. В изданиях, посвящённых Шевченко, последний из упомянутых портретов атрибутирован не вполне правильно. В комментариях указывается, будто бы цифра «23» на его эполетах (поле которых, к слову, должно быть зелёного цвета) обозначает номер дивизии, где служил Шевченко. На самом деле эта цифра была присвоена частям Отдельного Сибирского корпуса. Офицеры-сибиряки часто бывали в Средней Азии, практиковался также еревод военнослужащих из Сибирского в Оренбургский корпус и наоборот. Одного из таких офицеров и мог изобразить Шевченко.