Материал из журнала «Антиквар» #98: Ревитализация культурного наследия
Когда шесть лет назад «Антиквар» беседовал с Ольгой Богомолец, её собрание украинской домашней иконы насчитывало около 5 000 экземпляров.
Уже тогда было понятно, что эта единственная в своём роде коллекция требует музеефицикации, что обеспечит не только должное хранение, но изучение и популяризацию практически неизвестного пласта отечественной культуры.
Теперь собранные Ольгой Вадимовной иконы «живут» в «Замке-музее Радомысль», тёплая, домашняя атмосфера которого помогает увидеть в каждом памятнике и символ бесхитростной народной веры, и произведение искусства с присущими ему художественными особенностями.
Ядро экспозиции составляют иконы, написанные в XVII — начале ХХ века артельными иконописцами или народными непрофессиональными мастерами.
Все они выполнены маслом на холсте или дереве в свободной живописной манере без строгого соблюдения иконографических схем, символики цвета и технологических особенностей (по грубо обработанной доске, без предварительной грунтовки и нанесения прорисей).
Типичный для канонической иконы золотой фон, сообщавший образам вневременной характер, заменялся одноцветным масляным, который декорировали растительным орнаментом с изображением характерных для той или иной местности трав и цветов.
Образы Богородицы, Иисуса Христа, святых нередко имели сходство с конкретными людьми и отличались непосредственностью выражения чувств и эмоций
Вольная трактовка сакральных сюжетов вызывала недовольство церкви, видевшей в «неискусно писанных» образах неуважение к святым.
На протяжении XVIII–XIX веков народные мастера, или богомазы, как их тогда называли, подвергались в Центральной Украине преследованиям, им запрещали торговать на ярмарках, а писанные ими образá изымались из употребления.
Известно, например, что в 1809 году Черниговская духовная консистория разослала всем подведомственным местечкам и лицам предписание о наблюдении над народным иконописанием и его пресечении, а ещё через полвека издала указ о его запрете.
Для идентификации подобных памятников исследователи используют разные термины: народная, фольклорная, примитивная, «хатняя» икона.
В советское время они практически не попадали в поле зрения искусствоведов, музейные фонды ими не пополнялись.
Однако такие иконы всегда привлекали внимание людей, искренне любивших национальную культуру.
Ещё в 1950-е годы их начал собирать, фактически спасая от уничтожения, народный художник Украины, этнограф Иван Макарович Гончар.
Его коллекция легла в основу Музея Ивана Гончара, который был открыт в 1993 году уже после смерти собирателя.
Из коллекционеров советского времени следует вспомнить черкасского художника Ивана Кулика и искусствоведа, директора Полтавской картинной галереи Кима Скалацкого.
В 1990-е годы, когда антикварный рынок в Украине был легализован, началась вторая волна формирования частных собраний, включавших произведения и предметы народного искусства.
Самые крупные из них созданы Виктором Ющенко, Владимиром Недяком, художником и писателем из Черкасс Николаем Бабаком. Их коллекции послужили мощным толчком к осмыслению народной культуры как чрезвычайно сложного, самобытного и многогранного явления.
Поскольку собрание Ольги Богомолец составляют иконы, находившиеся не только в сельских хатах, но и в городских домах разного достатка, она придумала для них более подходящий обобщающий термин — «домашние иконы».
Во времена воинствующего атеизма холсты и дощечки с ликами святых были выброшены из своих «жилищ», а спустя годы попали на рынок.
Ольга Вадимовна покупала их, руководствуясь не критериями художественной или этнографической ценности, а подспудным желанием уберечь намоленные образа от гибели. В этом, вероятно, проявилось её призвание врача — спасать страждущих.
Уже потом, выстраивая музейную экспозицию, она тоже доверилась интуиции. Во главу угла были поставлены не привычная систематизация по хронологии и иконописным центрам, а достижение внутренней и визуальной гармонии.
Вот почему, в отличие от обычных музеев, мы не обнаружим здесь этикетажа под экспонатами, выставочных витрин и информационных стендов.
В музейных залах собраны предметы из разных регионов страны, связанные изобразительными мотивами и орнаментикой с художественным стилем икон: рушники и вышиванки, детские колыбельки и игрушки, резные и расписные «скрині», керамическая и деревянная посуда, подсвечники.
Все они окружали иконы в прежние времена, а теперь создают определённую атмосферу и определённую среду, необходимую для жизни коллекции. Ведь концептуально музей «Радомысль» — это второй «дом» для некогда брошенных икон, или «икон-сирот», как называет их Ольга Богомолец.
Здесь можно увидеть украинские православные и греко-католические образа, писанные в традициях народного, ремесленного или профессионального (монастырского) иконописания.
Имеются также иконы из белорусских земель (Гомельщина); единичными образцами представлена русская старообрядческая и академическая икона XIX — начала ХХ века. Встречаются среди экспонатов и датированные памятники, что значительно облегчает атрибуцию близких по стилю образцов.
Иконы в «Замке Радомысль» находятся повсюду — над дверными проёмами, в коридорах, на лестничных пролётах и в башне-часовне, однако основное экспозиционное ядро сосредоточено в пяти залах.
Открывает экспозицию зал украинских домашних иконостасов, происходящих в основном из Приднепровья и Подолья.
Особенностью этих, выполненных на холсте, икон является горизонтально вытянутый формат, позволяющий разместить в ряд (без соблюдения принятого в храмовых иконостасах порядка) образы Богородицы, Христа, святых, покровителей хозяев дома, сюжетные сцены.
Такая композиция с одной стороны имитировала в уменьшённом виде церковный иконостас, а с другой совмещала в себе все почитаемые в семье иконы, выбор которых был обусловлен исключительно пожеланиями заказчика. Среди самых популярных сюжетов — «Ветхозаветная» и «Новозаветная» Троица, «Саваоф», «Успение Богородицы», «Св. Николай», «Св. Варвара», «Иоанн воин», «Св. Георгий» (в украинской традиции — «Юрий Змиеборец»).
Подобные памятники являются своеобразными аналогами русских многочастных икон Нового времени, где сюжетные клейма располагались рядами вокруг центрального изображения или на полях.
Высоким уровнем исполнения выделяется датированная 1830 годом икона «Св. Николай Чудотворец, Покров Пресвятой Богородицы, Спас Нерукотворный, Христос — Недреманное Око, св. Варвара, Господь Вседержитель».
Примечательно, что на ней, как и на большинстве памятников данного типа, главные в «небесной иерархии» фигуры Христа и Богородицы не акцентированы композиционно.
В писанных творёным золотом нимбах, в пространственности планов, использовании пейзажных и архитектурных мотивов, символических изображениях сидящего на колонне петуха, Голгофы с крестами вдалеке и «чаши» в Божественном сиянии ощущается подражание приёмам барочного письма.
Экспонируются в этом зале и две церковные иконы с изображением Архангела Михаила, которые некогда располагались на дьяконских вратах. От домашних иконостасов они отличаются качеством исполнения и размерами.
В новом пространственном контексте образ предводителя небесного воинства приобрёл несколько иную смысловую трактовку: здесь Архистратиг воспринимается как защитник всех людей.
В следующем зале собраны иконы из разных регионов Украины — Приднепровья, Слобожанщины, Гуцульщины, Бойковщины…
Группировка блоками по принадлежности к определённой территории позволила обозначить в каждой группе памятников типичные черты и в то же время сравнить иконы из разных местностей, увидеть их разнообразие.
Для памятников Черниговщины характерны охристо-красная гамма, разбросанные по фону розы, выбеленные лики с подрумянкой, иногда очерченные контурной линией.
Для Северщины — плоскостная трактовка, графичность, компоновка в фигурное обрамление (арочное, овальное, усечённое прямоугольное).
В буковинских иконах обращает на себя внимание необычная трактовка креста в сюжетах «Распятие» и «Воздвижение Честного Креста»: диагональные полосы, заполняющие пространство между рукавами креста, превращают его в некое подобие орнаментального ромба.
Фон таких икон заполнен растительными мотивами; на одной плоскости могут располагаться несколько не связанных сюжетом образов, иногда разделённых по вертикали. Группу икон Левобережья объединяет очевидное стремление имитировать профессиональную барочную икону. Отсюда — изображение неба с клубящимися облаками, картуши и драпировки.
Среди таких экспонатов особенно интересен датированный концом XVIII века образ святой Варвары, напоминающей своей миловидностью знаменитые иконы из Сорочинского иконостаса.
Фон и одежды святой здесь также исполнены в технике резьбы по левкасу с последующим покрытием сусальным золотом. Гораздо более упрощённой светотеневой моделировкой ликов отличаются иконы Слобожанщины.
Для них типичны сочетание голубого фона с жёлтым свечением вокруг фигур, однотонные красные, синие и зелёные одеяния персонажей.
Непосредственностью в трактовке канонических сюжетов привлекают гуцульские иконы на стекле, запоминающиеся своей яркой цветовой гаммой. На одной из них — «Огненное восхождение св. пророка Илии, Архангел Михаил, св. Николай» — изображена колесница в виде управляемой ангелом кареты, которая поднимается в небеса по Млечному пути, будто списанному с пёстрой «хатней» дорожки.
Над иконами в этом зале размещены фотографии жителей различных регионов, сделанные в конце XIX — первой половине ХХ века. Они помогают представить, как выглядели люди, молившиеся перед этими образами много лет назад.
Отдельно сгруппированы казацкие ковчежные иконы; в коробах под стеклом выставлены небольшие дорожные иконки-складни с Гуцульщины. В массиве экспонатов регионального зала встречаются также иконы в гравированных и чеканных металлических окладах и киотах, которые производились в городских ремесленных мастерских.
Следует отметить, что именно в этой, самой многочисленной части экспозиции особенно ярко проявились присущие украинским домашним иконам непосредственность в изображении святых, наивная, подчёркнуто декоративная и «заземлённая» трактовка сюжетов, человеческая теплота, мягкость и задушевность.
Эти черты обусловлены особенностями народной веры, сочетавшей в себе элементы христианской канонической, апокрифической и фольклорной традиций.
В каждом изображённом святом люди видели защитника своей семьи и своего имущества от любых бед и невзгод, что подчёркивает прикладную функцию икон.
От внезапной смерти оберегала святая Варвара; от попадания молнии в дом — пророк Илия, от воров — Иоанн Воин, от завистников — Никита Новгородский, над колыбелькой младенца преимущественно размещали икону «Недреманное Око» (теми же сакрально-защитными функциями наделялась и народная картина «Ангел, охраняющий детей»).
Следующий зал даёт возможность проследить историю земной жизни Богородицы, увидеть многообразие иконографических типов посвящённых Ей икон. Интересны различные интерпретации одного сюжета — например, Печерской и Почаевской Богоматери (во втором случае с изображением Почаевского монастыря), иконы «Всех скорбящих радость», представленной, в том числе, и старообрядческими изводами.
Есть здесь и редкие варианты сюжетов, к примеру «Неопалимая купина» середины XIX века, где Богородица изображена не в центре привычной восьмиугольной звезды, образованной двумя четырёхугольниками с вогнутыми сторонами, а над горящим, но не сгорающим терновым кустом (неопалимой купиной), который стал одним из Её ветхозаветных прообразов: купина горит и не сгорает, Дева рождает и пребывает Приснодевою. Иконография некоторых памятников, особенно происходящих из западноукраинских земель, отсылает к образам, почитаемым и православными, и католиками.
В их числе икона «Богородица Ченстоховская», которая является главной святыней Польши. С католической традицией связана икона «Непорочное сердце Девы Марии», символизирующая милосердие Богородицы, её сострадание к людям, во спасение которых Она непрестанно молится Христу.
Результатом заимствования из западноевропейской средневековой живописи стали иконы «Млекопитательница», «Благовещение» и образ «Богородица трёх радостей», восходящий к рафаэлевской «Мадонне в кресле».\
Из Богородичного зала можно подняться по винтовой лестнице наверх, обозревая при этом иконы, посвящённые Архистратигу Михаилу и святителю Николаю. В часовне, ближе к небу, напротив круглого окошка размещена черниговская икона XIX века «Богородица знамение».
Её особенностью является объявшая всю композицию радуга, на фоне которой изображены летящие херувимы.
Есть в экспозиции и «репрессированные» иконы. В какой-то мере они отражают трагический период отечественной истории ХХ века, когда объявленная большевиками борьба с религией велась особенно агрессивно. Выставленные здесь образа изувечены, прострелены пулями, у некоторых выколоты глаза.
Иногда иконным доскам находили «достойное применение», пуская их на изготовление ставен, полочек или сундуков. Теперь эти «изделия» воспринимаются как страшное напоминание об эпохе тотального безверия.
Завершает экспозицию обрядовый зал, названный так потому, что здесь происходит регистрация браков. Это единственное место, где собраны иконы, украшавшие в прошлом храмы и церковные иконостасы.
Они представляют полтавскую, волынскую, галицкую и южнорусскую иконописные школы. Здесь выставлена редкая, вырезанная на камне икона «Св. Николай Чудотворец», которая ориентировочно датируется XVI–XVII веками.
Есть в этом зале и католические иконы, происходящие из западноукраинских земель. Например, образ Антония Падуанского с младенцем Иисусом Христом на руках.
Этот францисканский монах считается покровителем Лиссабона и Падуи, а также брачных союзов, что делает размещение его иконы в данном зале вполне уместным. Таким же логичным представляется и «срежиссированное» завершение экспозиции просторным и светлым обрядовым залом с большими иконами, часть которых («Св. преподобный князь Александр Невский», «Св. Николай», «Архангел Михаил») исполнена на золотом фоне, звучащем как торжественный мажорный аккорд.
Этот зал помогает осознать, что на протяжении столетий икона сопровождала мирян и дома, и в церкви, где совершались такие важные таинства, как крещение, венчание, где происходил обряд отпевания. Он позволяет понять её роль как важной составляющей жизни людей и выйти из музея просветлённым и духовно обновлённым.
А ещё — оценить домашнюю икону как культурный феномен, требующий тщательного изучения и осмысления.
