Андрей Чебыкин, художник, лауреат Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко, ректор Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, президент Национальной академии искусств Украины
— Многие наши соотечественники начинают осознавать, что всё происходящее в стране, всё, что мы так болезненно переживаем, напрямую связано с отсутствием адекватной культурной политики на протяжении всех лет независимости. Однако на государственном уровне выводов, похоже, никто не сделал. Судить об этом можно даже по тому, что новости искусства, культуры, науки, как и прежде, не попадают в информационное пространство, хотя все понимают, насколько велико влияние СМИ и конкретно телевидения на сознание людей…
— Когда мы пытаемся разобраться в причинах нынешнего состояния нашей промышленности или нашей армии, то всё чаще говорим о том, что на протяжении многих лет шло их планомерное уничтожение. Страшно подумать, что такое же делалось и с культурой. Однако многие вещи, которые тогда исподтишка, а иногда и открыто насаждались и поощрялись, иначе как сознательным разрушением украинской культуры не назовёшь… И всё‑таки, раньше и в прессе, и на телевидении больше внимания уделялось искусству: к нам приходили журналисты, интересовались, чем живёт Академия, публиковали статьи, снимали сюжеты. Конечно, существует канал «Культура», с которым мы по‑прежнему поддерживаем контакты, но этого ресурса явно недостаточно. Хотя не так давно появился новый телеканал «ПравдаТУТ», где довольно часто можно увидеть интервью с художниками, деятелями культуры. Но и там всё держится на личной инициативе, на энтузиазме людей, готовых преодолевать какие‑то сложности, потому что им это интересно. Поддержки со стороны государства они не ощущают, да и рассчитывать на неё очень сложно, зная, какие средства выделяются на культуру и образование, и как они тают за счёт инфляции. Реформы, которые проводятся в этой сфере, тоже не обещают никакого улучшения, потому что единственная их цель — ослабить давление на бюджет. В них нет заботы о качестве образования, а только мысль о том, как «оптимизировать и уменьшить». Вот, например, история с Институтом имени Бойчука, который присоединяют к по сути непрофильному учебному заведению и тем самым уничтожают десятилетиями складывавшиеся традиции.
— А с кем их соединяют? С Университетом Гринченко?
— Да. Формально в структуре этого Университета есть Институт искусств, но по уровню он соответствует художественной школе, в крайнем случае — училищу. И то: училища у нас мощные, в них из‑за рубежа приезжают учиться, потому что там дают прочную профессиональную основу. Слава Богу, что пока нам удаётся удерживать художественное образование, и мы сделаем всё, чтобы сохранить его высокий статус. Сейчас будем заниматься Институтом Бойчука, потому что нас попросил о помощи его коллектив… Попытаемся отстоять их интересы.
— Почему происходят подобные вещи?
— Наверное, потому, что в Украине всё время пытаются управлять культурой. А ею не нужно управлять — нужно только создавать условия для её развития. Именно об этом должно думать руководство каждого творческого вуза, училища или колледжа, этим должно заниматься Министерство культуры и даже СНБО, которому необходимо понять, что безопасность государства обеспечивается высоким уровнем культуры. Без неё, без настоящего искусства мы просто не сможем существовать. Говорить об этом — долг наших художников, актёров, литераторов, музыкантов, журналистов и особенно культурологов и искусствоведов — на то они и теоретики.
— А где теоретики могут публиковать свои статьи?
— Есть Институт проблем современного искусства, который ежегодно выпускает несколько сборников, в том числе «Сучасне мистецтво», «Мистецькі обрії»,«Мистецтвознавство України», «Міст», есть ежегодник Института культурологии, есть наша Академия, которая тоже ежегодно выпускает сборник научных работ Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры. Вернее, даже два: один, посвящённый архитектуре, другой — изобразительному искусству. Подобные издания есть во Львовской и Харьковской академиях; Закарпатский художественный институт каждый год проводит международную научную конференцию «Эрделивские чтения» и публикует её материалы в вузовском «Вестнике». Так что мест для публикаций хватает.
— Да, но все эти сборники не рассчитаны на широкую аудиторию. Существует некая герметичность контента…
— Возможно, но есть масса других способов и поводов привлечь внимание и к проблемам культуры, и к культурным событиям. Вот, недавно Ольга Петрова проводила в Киеве и Львове презентацию своего сборника статей «Третє Око» — о художниках-шестидесятниках. Я не мог там быть, но читал о презентации в газете «День». И это очень важно, потому что информацию о событии получило множество людей.
— Но в целом СМИ мало интересуются такого рода мероприятиями…
— В целом да, однако, выходит же, к примеру, на Львовском радио программа «Мистецький щоденник»? Другое дело, что подобными передачами должен быть пронизан весь эфир, как вся жизнь людей должна быть пронизана культурой…
— И всё‑таки: существует современная арт-критика как важная составляющая художественного и культурного процесса. Но где та площадка, с которой арт-критик может обратиться к производителю и потребителю культурного продукта?
— Есть журнал «Український театр», есть «Образотворче мистецтво», где печатаются отличные статьи и где даётся некий срез современного искусства. Кстати, понятие «современное искусство» гораздо шире, чем многие думают. Современное — это не то, которое не зависит от традиций, а то, которое предлагает новый взгляд на проблемы, осваивает новые темы, приёмы и технологии. Вместе с тем, в нём развиваются и традиционные виды искусства. Нельзя отбросить академическую школу, потому что без неё вы не научите рисовать, компоновать, чувствовать колористику, форму, не залóжите тех основ, без которых невозможно стать профессионалом. Сначала художник должен учиться, проверять свои знания в канонах, а уже затем делать открытия — в любой области и любом направлении. Разве Георгий Якутович или Татьяна Яблонская не были современными художниками? Новаторство возможно и в традиционных видах искусства. И совсем не обязательно приклеивать к ним всякие определения, вроде того же «реализма». Рембрандта в его время никто не называл реалистом, и Босха никто не называл сюрреалистом, хотя в его картинах есть вполне сюрреалистические образы. Это было просто искусство. И теперь мы точно так же должны говорить лишь об искусстве и неискусстве. Второй вопрос, что под видом искусства нам всё чаще преподносится то, что никак не вписывается в эту категорию. Есть даже мнение, что новаторами гораздо проще стать тем, кто не получил профессионального образования или забыл всё, чему его учили. Но уничтожение школы неминуемо влечёт за собой уничтожение культуры.
— Вот этот вопрос: «искусство или неискусство» и что является вкладом в искусство, вероятно, не раз обсуждался членами Комитета по присуждению Шевченковской премии, в состав которого вы входили в течение пяти лет…
— Я был в том созыве, когда Комитет возглавлял Иван Дзюба — до 2005 года, и, кстати, сам факт, что там периодически происходит ротация, считаю проявлением уважения в культуре.
Присуждение Шевченковской премии — дело невероятно ответственное, ведь члены Комитета должны назвать имена тех, кто на данном этапе олицетворяет достижения национальной культуры. В этом году, например, лауреатами стали наш прекрасный живописец, профессор Академии Михаил Гуйда — он единогласно прошёл в первом же туре, публицист Левко Лукьяненко, балетмейстер Раду Поклитару, оперная певица Анжелина Швачка, режиссёр Олег Сенцов.
Я не вижу ничего страшного в том, что присуждено не десять, а только пять премий. Здесь важно не заполнить все вакансии, а не ошибиться, потому что общество очень остро среагирует на такой промах. А вероятность ошибки всё‑таки есть — хотя бы потому, что писатели из‑за своей занятости редко ходят на выставки, а художники не успевают читать их книги. Получается, что нет полноты картины и, следовательно, объективного взгляда на вещи. Если это будет преодолено, то повысится и ответственность членов Комитета, и доверие к ним со стороны общества…
Но премия — это награда, символ, некий итог и одновременно стимул к ежедневной упорной работе. Нужно помнить о том, что на всех нас лежит колоссальная ответственность за судьбу украинской культуры, и именно от нас зависит, какой она будет завтра. Мы, например, создали в Академии координационный совет по художественному образованию. В него вошли все ректоры профильных вузов, средних специальных учебных заведений, художественных школ — и специальных, и обычных. Мы хотим, чтобы в программы общеобразовательных школ в полном объёме вернулись и рисование, и пение — как это было в прежние времена. Трудно поверить, но их собираются вывести за рамки расписания! Обоснование очень простое: не хватает учителю рисования педнагрузки — убираем предмет! А ведь наша главная обязанность — найти того ребёнка, которого одарил Господь Бог, ибо Он одаривает не всех. Даже Папа Римский в своём обращении к художникам сказал, что самый большой грех — погубить тот талант, который вам дан.
— То есть мы опять возвращаемся к разговору о культурной политике и о том, что какие‑то базовые вещи должны быть осмыслены на государственном уровне.
— Да, потому что народ идентифицируется именно своей культурой. Нас сейчас активно поддерживают различные донорские фонды, мы участвуем в международных проектах — и это прекрасно. Но украинцы не должны раствориться в общем культурном пространстве. Мы можем быть открыты всему новому, прогрессивному, но нельзя забывать о том, что как страна мы интересны именно своей национальной идентичностью. Лично для меня эта идентичность воплощается и в таком понятии, как национальная художественная школа.
Беседовала Анна Шерман
